– Кто?
– Мужик.
– А баба-то?
– Баба ораньжевая, с хвостом.
«Мужик – я, баба – Рахманов», – понял Костя.
– Нет, не эти. Раньше.
– С утречка-бля.
– Кто?
– Мужик-бля и баба.
– Какие?
Бомж окреп от лимонада и описал подробнее:
– Мужик мелкий, чернявый. На спине белая го-вешка.
– А баба?
– Баба ораньжевая, с хвостом.
«Мужик – Катька: стриженая, с найковской рогулькой. А баба в оранжевой робе – неужели опять Рахманов? Ну и делец. Сколько же в день он имеет с носа? Но зачем ей туннель?»
В редакции в четверг Касаткин сидел безвыходно. Что он тюкал на компьютере, не помнил. Еле дождался конца рабочего дня.
Вернувшись домой, Костя позвонил Рахманову.
– Михаил, с кем ты спускался до меня у Карла-Марла?
– Ни с кем. До тебя я там не был. Я ходил под Моссоветом. Они на меня бочку катят. Хотел я им доказать кое-что.
– А может, кто из твоих ребят?
– Мои со мной. А что?
– Да наших спускал вчера кто-то.
– Развелось диггеров, японский бог.
Вечером Костя курил на подоконнике. Вчера и сегодня – сороковины няни Пани и Порфирьевой. Души их прощаются с нами.
– Упокой, Господи, души раб Твоих, Пелагеи и Розалии, – забормотал Костя. – Прости им согрешения, вольныя и невольныя.
Костя перекрестился.
Он и сам не знал, что именно его мучило: опасность или неизвестность.
В принципе, ничего страшного. На службу Катя звонила.
Просто неприятно, что у Кати обнаружилась своя жизнь.
Возможно, поэтому атмосфера в доме тоже казалась неприятной.
Внизу по двору кружил Вилен. Виле, видимо, было тоже тревожно. Ему не спалось.
А дело, скорее всего, именно в атмосфере. То сухо, то дождь. Виновны в этой Костиной тревоге геомагнитные вихри.
«Вихри враждебные веют над нами», – раздалось из чьей-то форточки. Ностальгировал очередной старец.
«Они воюют с ворчунами», – почему-то вспомнил Костя старого лагерника Кусина.
Костя дал бабушке три ночные таблетки и улегся.
Все эти вихри – ложь. И «Варшавянка» – всего-навсего украденный Кржижановским «Марш зуавов», музыка Вольского, слова Свенцицкого.
16
СПАСТИ КАТЮ И ЧЕСТЬ
15-го утром в Митино. Записка на Катиной двери белеет.
Ну, ладно, пятница. Мучиться два дня. Сказано: Катя Смирнова выйдет на службу в понедельник.
Касаткин вихрем в редакцию.
Борисоглебский с Паукером в отпуске.
Костя с Викторией Петровной сдавали воскресный номер.
В час дня Виктория вышла, а Костя достал чипсы и пепси и получил идиотский е-мэйл:
«Смирнова – заложница. Освобожу в обмен на статью. Дашь материал в воскресенье семнадцатого. Напишешь, что я – хозяин Кремля. Творческих успехов. Твой Фантомас».
