Я даже не понимала, что остановилась.
Сюзанна! — В одном этом слове выразилась вся радость, нахлынувшая на меня.
Ее реакция оказалась прямо противоположной моей. Мужчина, державший Сюзанну за руку, тоже был вынужден остановиться, как и Клинт. На этом сходство заканчивалось. Я знала, что мое лицо излучало невыразимое удовольствие, тогда как черты Сюзанны мгновенно помрачнели. Она с тревогой смотрела то на мужа, то на меня, словно ее застали за чем-то предосудительным.
Я непроизвольно кинулась вперед с намерением обнять подругу, но меня остановило то, что она внезапно напряглась и нерешительно отпрянула. Вот так и получилось, что я стояла всего в полушаге от нее, не смея поднять по-дурацки повисших рук.
Сюз, я…
Что, черт возьми, я могла сказать? «Я не видела тебя полгода! Я так соскучилась! Мне нужно с тобой поговорить! Я замужем за кентавром, беременна его ребенком и, между прочим, стала Воплощением Богини в зеркальном мире».
Сюз!..
Нет, я не могла так сказать. Только не здесь и не сейчас.
Как приятно тебя видеть, — наконец выпалила я пусть и глупо, но искренне.
В самом деле? — Голос ее мужа был холоднее, чем ледяные хлопья, сыпавшие с неба, — А я припоминаю, что при последней встрече с Сюзанной вы сказали, что не желаете больше ее видеть. — Сюз попыталась что-то вставить, но Джин сурово посмотрел на нее и продолжил: — Вы назвали ее… позвольте, я припомню точные слова, — Он нарочито поскреб подбородок, — Вот, вспомнил. Вы сказали, что она для вас хуже чем рабыня, так как не знает своего места. Вы велели ей — нет, «велели» неверное слово, — приказали ей уйти с ваших глаз долой и никогда не появляться, — Он сощурил глазки, выражавшие одну только ненависть, — А теперь вы заявляете, что вам приятно видеть ее?
«Превосходно! Ну какого черта я не подумала об этом раньше? Разумеется, Рианнон общалась с моими друзьями и родными. Конечно, она обидела и больно ранила каждого, — Тут я внутренне встряхнулась, — Я целых полгода разгребала в другом мире ее дерьмо, убеждала Каролана, зеркального двойника Джина, в том, что ему вовсе не обязательно ненавидеть меня, потому что я не чертовка Рианнон и никогда не причиню вред Аланне. Вполне логично, что в этом мире она тоже успела нагадить».
Я все могу объяснить, Сюз, — не обращая внимания на сердитый взгляд Джина, обратилась я к женщине, которая когда-то относилась ко мне как сестра. — Я была не в себе, когда говорила это. Черт!.. — Я попыталась по-дружески улыбнуться, — Это длилось несколько месяцев, — Я старалась четко произносить каждое слово и смотрела ей в глаза, в душе умоляя подругу увидеть разницу между Рианнон и мною, — Я в самом деле все объясню. Быть может, заглянем куда-нибудь выпить чашку кофе? — Я оживилась, вспомнив кое-что, — Кажется, тут рядом есть кафешка.
Так оно и было. Мы с Сюз частенько туда заглядывали с утра пораньше, чтобы смолотить по чудесной ореховой булочке.
Я видела, что лицо ее смягчилось, приобрело знакомое, милое сердцу выражение.
Она открыла рот, чтобы ответить, но Джин опередил жену:
Нет. Мы никуда с тобой не пойдем.
Я посмотрела на него и на этот раз по-настоящему его разглядела. Он всегда был толстячком среднего роста и заурядной внешности. На пятнадцать лет старше нас, если быть точной. Недавно ему перевалило за пятьдесят, и он окончательно превратился в бочкообразного гипертоника. Второй раз на такого и не взглянешь, особенно если сравнивать с симпатичной женой. В его пользу говорил лишь ум, а также тот факт, что он безумно обожал мою лучшую подругу. За слепое преклонение многое можно простить.
Тут я осознала, что Каролан нравился мне гораздо больше, чем Джин. Вот так. Каролан был настоящим доктором. Он лечил людей. Джин стал ученым, университетским профессором, одним словом, ботаником. Он защитил докторскую, вообще-то целых две, но доктором не был. Вам понятно, к чему я клоню? Джин — коротенький и толстый. Каролан — сухощавый и подвижный, что придавало ему моложавый вид. До этого момента я ни разу не задумывалась о различиях между ними, просто сознавала, что Каролан — любовь Аланны, потому что Джин — любовь Сюз.
Теперь же лицо Джина выражало нечто уродливое, а именно ревность. Я поняла, что Каролан был иным. Пусть он и ненавидел меня, считая, что я Рианнон, но к этой ненависти не примешивались ревность или зависть. Она была вызвана только тем фактом, что Рианнон использовала Аланну самым бессовестным образом и не щадила ее. Каролан оказался лучшим парнем, чем Джин, и не только потому, что в Партолоне он поддерживал себя в хорошей форме и был одаренным врачом, а не чересчур образованным ученым- ботаником. Каролан никогда не стал бы придираться к нашим отношениям с Аланной. Как раз наоборот. С ясностью, которая приходит с интуицией, я поняла, что идентифицировала ревность Джина так быстро только потому, что не раз сталкивалась с ней и прежде. Даже очень часто. Например, когда я заскакивала к Сюз субботним днем, чтобы вытащить ее куда-нибудь перекусить. Или когда его голос внезапно приобретал металлические нотки от известия, что мы с Сюз выделяем все вечера по четвергам для наших встреч, поэтому ему придется обходиться без нее пару часов. Иногда он говорил, что мы с Сюз не прочь стать сиамскими близнецами, и при этом не мог скрыть сарказма. Но до сих пор ему всегда удавалось погасить любую неловкость своим обаянием. Наверное, я прежде не задумывалась о том, как ко мне относился Джин. То ли я вызывала у него чувство симпатии, то ли он просто меня терпел. Он хорошо относился к Сюз, и мне этого хватало. Я жутко разозлилась по поводу того, что Джин маскировал свою ревность и неприязнь до того момента, пока самозванка Рианнон не предоставила ему весомый аргумент, позволивший выпустить наружу всех чертей.
С другой стороны, меня в очередной раз порадовало, что зеркальные двойники не во всем похожи. Какова бы ни была причина, но природа вступает в противоречие с воспитанием… и т. д. и т. п.
Я обращаюсь к Сюзанне, а не к тебе, — спокойно ответила я на его яростный взгляд. — С каких пор ты говоришь за нее?
Я старалась не повышать тон. Мне не хотелось отвлекать завсегдатаев «Уол-Марта» от падающих цен и устраивать сцену в духе шоу Джерри Спрингера. Я оглянулась и с облегчением убедилась в том, что люди, проходящие мимо, смотрели на лед, чтобы не поскользнуться, а вовсе не следили за нашей маленькой драмой.
Ша!.. — Милый голосок Сюзанны произнес прозвище, которое я не слышала, как мне показалось, шесть лет, а вовсе не шесть месяцев.
У меня даже сжалось сердце.
Быть может, мы встретимся позже? — неуверенно предложила она, глядя то на Джина, то на меня.
Мне и правда нужно поговорить с тобой сейчас, Сюз. Это важно.
Я просемафорила ей глазами: «Дело срочное, подруга». Мы делали так много лет. Этот взгляд означал: «Бросай все, кое-что произошло». В общем, настоящий сигнал SOS, используемый подругами.
К моему неописуемому ужасу, она просто пожала плечами, избегая смотреть мне в глаза, и сказала:
Мне кажется, это не очень хорошая идея.
Это тебе только кажется! — сквозь стиснутые зубы процедила я, выразительно глядя на Джина.
Послушай, Шаннон, — хмыкнул тот, — Тебе придется смириться. Твоя жизнь изменилась. Ты ясно дала понять Сюзанне, что она не вписывается в твой новый стиль. Вы разошлись, да и прежде были совершенно разными людьми.
Мне показалось, будто я огребла от него пощечину. Разумеется, мы с Сюз были разными людьми. Это и делало нас такими близкими подругами. Мы с ней по-разному подходили к жизненным ситуациям. Она была более консервативна, тщательно продумывала все шаги. Я действовала порывисто, бездумно вляпывалась куда-то. Мы дополняли друг дружку. Я поощряла ее носить юбки покороче и высказывать свое мнение. Она подсказывала мне, когда следовало застегнуть еще одну пуговку на блузке и держать язык за зубами.
Мне хотелось выкрикнуть это в его надутую физиономию. Но тут я заметила лицо Сюзанны. Она молила меня ничего не говорить. Глаза ее блестели от непролитых слез. Сюз выглядела как женщина, которой приходилось выбирать между лучшей подругой и мужем.
