наткнулись на запертые ворота. Отец отомкнул замок, потом мужчины навалились на створку, заваленную снегом, и давили, пока не образовалась достаточно широкая щель, позволившая нам по очереди пролезть на пастбище.
Впереди показалась заброшенная лошадиная кормушка. Она была наполнена белым снегом, словно луноход, сошедший со страниц романа Брэдбери, и смотрелась почему-то весьма зловеще. Ярдах в двадцати от кормушки мы с трудом разглядели гладкие очертания пруда, приброшенного снегом.
Жуткий вой доносился именно оттуда.
Хотя отец первым прокладывал путь через сугробы и был лет на двадцать с хвостиком старше нас, но он быстро вырвался вперед, стараясь побыстрее добраться до щенков.
Каждые несколько секунд он свистел и звал их:
Фони! Мэрфи! Ко мне!
Тут я споткнулась о невидимый камень, плашмя упала в снег, но не успела моргнуть, как Клинт оказался рядом, поднял меня, отряхнул снег.
Ты как? В порядке?
Я кивнула, через его плечо взглянула на отца, который замер на краю пруда, и вспомнила, что именно там берег не был крутым, густо заросшим деревьями и кустами. В том месте лошади спускались на водопой, а мы заходили в воду, спасаясь от палящего оклахомского лета. Отец стоял, глядя на гладкий белый простор. На чистом снегу четко выделялись два ряда свежих следов. Я проследила, куда они вели, и мои глаза расширились от ужаса. Отпечатки лап обрывались в центре пруда, где двое щенков барахтались в темном круге воды. Их головы едва виднелись над поверхностью. Каждые несколько секунд кто- то из них громко завывал. На моих глазах серебристый щенок уперся лапой в край льда и попытался вылезти, но бесполезно. Ему не за что было зацепиться, и он плюхнулся обратно в ледяную воду. Острые края полыньи забрызгала красная кровь, результат их отчаянных попыток выбраться на сушу.
Клинт, это ужасно.
Но тут мое внимание привлекла фигура, передвигавшаяся по льду. Это был отец. Он полз к полынье как краб.
Папа! — взвизгнула я, и мы с Клинтом бросились вперед.
Назад! — приказал отец и продолжал ползти.
Перестань, папа! Лед треснет, и ты тоже угодишь в воду! — Меня душили рыдания.
Отец ничего не ответил, просто двигался дальше. Он что-то тихо говорил, успокаивая щенков, и те перестали выть, только попискивали от страха.
Я почувствовала, как кровь отхлынула у меня от лица, когда по воде пробежала черная рябь. Сначала волны жадно закружились вокруг коричневого щенка, потом с громким плеском сомкнулись у него над головой. Вода колыхнулась еще разок, но головка бедняжки больше не вынырнула.
Фони! — донесся до меня крик отца.
Чернильное пятно взялось теперь за более сильного, светлого щенка.
Это Нуада. Он там, — спокойно произнес Клинт.
Я с трудом оторвала взгляд от жуткой сцены. Силуэт Фримана очертила аура, сиявшая металлическим голубым блеском.
Ступай к деревьям, растущим вокруг пруда, Шаннон, — Он указал на огромную иву, облепленную снегом, ветви которой свисали над замерзшим прудом, как белые волосы отдыхающего великана, — Обязательно прислонись к дереву и приготовься.
Я не стала спрашивать, к чему надо готовиться, сразу направилась к дереву, утопая в глубоких сугробах. Тратить силы на то, чтобы смотреть, как развиваются события в воде, я не могла, сосредоточилась на огромной старой иве, шла, размахивая руками как лыжник, стараясь поскорее до нее добраться.
Мэрфи! Нет! — услышала я крик отца, когда почти добралась до дерева.
Тут раздался страшный треск. Я споткнулась, упала в завесу ветвей и удержалась только в последнюю секунду, ухватившись за шершавый ствол ивы. Когда я повернулась, то увидела, как темное пятно раскололо лед под вытянутым телом отца. В следующую секунду он ушел под воду.
Папа! — Мой крик отозвался гулким эхом в неестественной тишине, опустившейся над пастбищем.
Я беспомощно смотрела, как отца затягивала вниз намокшая одежда. Он вытащил из воды руку и ударил кулаком по толстому льду, стараясь пробить дыру, чтобы было за что ухватиться. Но его ладонь соскользнула, из нее брызнула кровь.
Черное пятно, похожее на нефтяное, заплескалось вокруг его шеи.
Шаннон! — гаркнул Клинт, расположившись на краю пруда прямо передо мной.
Он стоял, раскинув руки в стороны, как Христос на кресте, одну протянул ко мне, а второй указывал на отца.
Прижмись к дереву. Используй его силу, чтобы переслать свою энергию мне, как ты делала в рощице, когда наши ладони соприкасались.
Я шагнула назад, прижалась всем телом к старой иве.
«Здравствуй, Возлюбленная Богини», — тихо прозвучало у меня в голове.
Помоги мне! — всхлипнула я.
«Мы все тебе поможем, Избранная, но у тебя должно хватить смелости призвать нашу силу».
«Мы? Что она там говорит?»
Я оглянулась и увидела, что моя ива переплелась ветвями с ближайшим деревом. Оно, в свою очередь, касалось ветвями следующего. Вокруг всего пруда образовалась Живая ивовая цепь, этакое шоссе д ля белок, прерывавшееся в том месте на берегу, где лошади спускались на водопой.
Давай, Шаннон! — раздался отчаянный крик Клинта.
Я крепко зажмурилась.
«Только не думай об отце, о Нуаде, о том, что сейчас происходит в полынье. Вспоминай тепло, которое ты ощущала в рощице».
Внезапно я почувствовала, как вдоль спины пробежала теплая волна, еще крепче зажмурилась и сосредоточилась на Клинте точно так же, как когда-то на Клан-Финтане, пытаясь отыскать его сквозь прореху между мирами. Даже через закрытые веки я могла разглядеть его пульсирующую ауру. Думая только об этом, я собрала тепло, растущее во мне, и швырнула его как воображаемый огненный шар.
Да, Шаннон! Вот молодец! — Голос Клинта зазвучал громче.
Я глубоко вдохнула, наслаждаясь ощущением безграничной энергии.
Я Избранная Богини.
Мой шепот подхватили ветви ивы. Они зашелестели, и это не имело никакого отношения к отсутствующему ветру. Мои слова переходили от одного дерева к другому, напоминая приветствие потерянного и вновь обретенного друга. От этого радостного шепота во мне росла энергия. Я концентрировала ее, воображая, что удерживаю на кончиках пальцев яркий шар. Затем одним быстрым движением я швырнула шар туда, где, по моим ощущениям, находилась аура Клинта.
Я открыла глаза. От моих рук отделился сноп чистого серебряного света. Я мгновенно узнала его, потому что часто видела отраженным в блестящей гриве Эпи. Он быстро преодолел расстояние между мной и Клинтом, которое оказалось гораздо больше, чем в ту минуту, когда я закрывала глаза, потому что Фриман упорно продвигался к полынье, в которой боролся за жизнь мой отец. Лед под ногами Клинта начинал сиять. Это сияние распространялось с каждым его шагам. По сравнению с этим светом, окружавшим человека, темное пятно в полынье казалось еще более отвратительным.
Черная волна накрыла отца с головой и утянула вниз.
Клинт отреагировал молниеносно.
Еще, Шаннон! — крикнул он и метнулся вперед.
Мне показалось, будто кто-то сильным рывком извлек из меня душу. Я заскрежетала зубами и крепче прижалась к твердой коре дерева.
Я, Избранная Богини, вызываю твою силу! — На этот раз это был не шепот, а крик.
Ответ пришел быстро. Сверкающий сноп слетел с моих рук, окутал Клинта и заставил его сапфировую ауру вспыхнуть так ярко, что у меня на глазах выступили слезы.
