– Все-таки это не совсем ложное свидание. Это ты его отшила, – заметила я.
– Да, знаешь, обычно такое бывает взаимно. Просто ты не сразу это понимаешь. На все нужно время. – Катя брызнула на запястье что-то пряное и восточное.
– Непобедимая армада! – Нина взглянула на Катю с уважением.
– Вспомнила! – воскликнула Катя. – Я вспомнила совершенно бессмысленное свидание, действительно одноразовое.
Леша К., журналист, пишущий на экономические темы, потомственный московский интеллигент. Представитель той редкой, вымирающей породы коренных москвичей, эрогенные зоны которых возбуждаются от рассказов о собственной недвижимости.
– Он рассказал мне, что у него две квартиры, и подробно описал какие и где, – веселилась Катя.
– Планы не показывал? – поинтересовалась Нина.
– Нет. Зато задушевно поведал, что ремонт будет стоить около пятидесяти тысяч евро. И с надеждой посмотрел на меня.
Далее шли вопросы по профилю Алексея: Катин годовой доход, расходы на спортивный зал, цены на ренту, даже стоимость сумочки – все интересовало дотошного служителя пера и клавиатуры. Казалось, в его умной голове то и дело щелкали клавиши электронно-вычислительной машины, вот только противное клацанье мешало Кате сосредоточиться на романтической составляющей их свидания. Со стороны даже могло показаться, что ее... этой составляющей – о ужас! – нет вообще!
Сводить дебет с кредитом Катя и Леша отправились в кинотеатр. Как и подозревала уже изрядно настороженная Катя, проблемы финансового характера начались сразу. У кассы.
– Кажется, у меня не хватит денег на два билета, – пробормотал Алексей.
– О... – только и сказала Катя.
Почему-то в такие моменты девушки чувствуют себя чрезвычайно беспомощно. И дело не в том, кто лезет в кошелек и достает кредитную карточку, а в хрупком волшебстве, которое растворяется на глазах, стоит только потянуться за деньгами самостоятельно.
– Вы принимаете кредитки? – Катя протянула кассиру свою Visa. Кредитки касса не принимала.
В последующие несколько минут Леша, сопя и бормоча что-то маловразумительное, выворачивал карманы и доставал из них мятые десятки и мелочь.
– Ура! – Он протянул кассирше растрепанную пачку наличности. Очередь за Лешей и Катей загудела с облегчением. – Я молодец, – уверенно заявил Леша. Кате же почему-то так совсем не казалось.
Тест на финансовую сознательность Катя провалила – и почему-то была этому очень рада.
Все-таки хорошо, что есть такие запахи, которые подходят тебе, и только тебе, и, скорее всего, хорошо, что есть такие мужчины, которые тебе категорически не подходят. Ведь тогда становится очевидно – существуют и другие, просто их, наверное, не так легко встретить.
Глава двадцать шестая, или Просто очень хороший день
Однажды прекрасным субботним утром одинокая двадцатишестилетняя женщина просыпается в своей кровати на свежих простынях, выпивает чашку прекрасного колумбийского кофе, который сама же себе сварила на уютной кухне с голубыми занавесками. Потом она включает телевизор. И выключает его. Бродит по квартире, разглядывая свое отражение во всех зеркалах, которые попадаются на пути. «Красота вернулась», – отмечает она. Делает небольшую (справедливости ради, совсем небольшую) разминку на полусдутом гимнастическом шаре. И неожиданно понимает – ее жизнь абсолютно прекрасна!
В самом деле, с того злополучного вечера, когда мысли о возвращении злого гения покинули меня, все, казалось, совершенно наладилось. Неожиданно в повседневной жизни нашлось множество вещей, которые почему-то были мной забыты: вечеринки с друзьями, театры, новые фильмы и, наконец, шопинг. Несколько зарплат (и еще какое-то количество денег, взятых в долг) помогли мне полностью обновить гардероб и по большому счету – превратиться в другого человека.
Жалкая, страдающая Алиса, которая влачила скорбные дни, наказывая себя за свои грехи, куда-то исчезла. И мне не очень-то хотелось выяснять куда. На ее место пришла совершенно иная девушка – сдержанная, веселая и невероятно счастливая. Кроме того, одетая по последней моде. Не хватает лишь свежего макияжа!
И все же это прекрасно, ведь для того, чтобы изменить свою жизнь, иногда достаточно всего лишь купить красивое новое платье или, к примеру, выбросить старую косметичку со всем содержимым! Я неспешно шагала по ЦУМу, держа в руках пестрый ворох пакетов. Мы только что вынырнули из косметического магазина, где под руководством Нины я скупила полстенда декоративной косметики от Vivienne Sabo. Мысли о тюбиках в горошек, бархатистых тенях и великолепных новых румянах, которые притаились в пакете, делали меня абсолютно счастливой. Вокруг порхала Нина, увлеченно хватавшая с вешалок и полок все самое яркое и блестящее.
– Дорогая, если ты купишь хотя бы половину из того, что примеряешь, я отправлю тебя разнорабочей в цирк шапито, – шипела я.
– Цирк! Арена! Это мое второе призвание. – Нина и не думала сдаваться. Она только что отволокла в примерочную целую кучу шелковых платьев в стразах и пайетках и теперь хищно косилась в сторону бесформенной майки с огромным вышитым черепом.
– Черепа – это позапрошлогодний тренд, – осторожно предупредила я. – Сколько бы она ни стоила, все будут уверены, что ты отхватила ее в секонд-хенде.
– А я люблю ретро! И секонд-хенды! – Протестный дух Нины сегодня был силен, как никогда.
– Ну тогда и пойдем в секонд-хенд, – парировала я. – Зачем покупать майку, которая стоит шесть тысяч, а выглядит на сто рублей? Лучше сразу купить такую же за сто рублей, а на разницу заказать себе коктейлей.
– Жмотина, – донеслось до меня из примерочной, – и алкоголик!
Через несколько минут, в течение которых я слышала только чертыханья, кряхтенье и звуки какой-то неописуемой возни, занавеска отдернулась, и в проеме возникла Нина.
Хотя нет, это была не совсем Нина. От моей спортивной, резвой подруги не осталось и следа. Стоявшая передо мной дама являла собой тревожный сон художника по историческому костюму. Платье радикального малинового цвета с корсетом до неузнаваемости изменило ее фигуру, лицо же скрывало боа в тон.
– Чихать хочется, – сказала дама и чихнула, – перья в нос лезут.
– Кто-то еще потешался над моей шляпкой с вуалью, – только и смогла произнести я.
– Как я тебе? – Нина начала уморительно вышагивать по квадрату, как бы репетируя некие одной ей ведомые па.
– Гламурненько, – фыркнула я. – Снимите это немедленно!
– Нет, ну почему? – Нина, казалось, вошла в роль. – Я могла бы это куда-нибудь надеть. Единожды. Или, скажем, даже дважды.
– Даже трижды. – Я перевернула ценник и ужаснулась: – По двадцать тысяч за раз!
– Снимаем. – Нина мухой метнулась в примерочную.
Я рассеянно разглядывала бесконечные ряды платьев, рубашек и юбок, следила за вылетавшими из примерочной предметами Нининого гардероба (всякий раз они ловко приземлялись, повисая на краю кабинки), и думала – как же я их люблю!
Моих невероятных, сумасшедших, совершенно удивительных подруг.
Катя... внезапно меня кольнуло чувство острой вины. Уже долгое время я была так увлечена собственными, высосанными из пальца трагедиями, что даже не пыталась поговорить с ней! А ведь наверняка я была нужна ей ничуть не меньше, чем она мне.
И стоило мне только так подумать, как тут же зазвонил телефон.
– Привет, дорогая! – В моем голосе была такая радость, что Катя заподозрила неладное.
– Что такое? Магазины сегодня раздают тряпье бесплатно? – поинтересовалась она.
– Нет, но все равно приезжай! Выпьем по чашке какао и съедим лучший в городе гаспачо в «Vogue Cafe».
Простой, как все гениальное, суп из протертых помидоров стал камнем преткновения столичных кулинаров. Он присутствовал в каждом меню, но есть его можно было только в одном месте. Остальные рестораны, как сговорившись, подсовывали под видом гаспачо нечто водянистое, переперченное, напоминавшее результат неравного брака томатной пасты «Помидорка» и соуса «Табаско».
