– Я не точно выразился. Для нормального мужика цель имеет почти абсолютное значение. То есть он должен достичь ее во что бы то ни стало!
– «Пройти по трупам»?
– Нет. Никакая цель не оправдывает убийства. Но без воинов – нельзя. Очень многие не могут себя защитить. Если война.
– Хм… А война всегда.
– Сколько вам лет?
– Задавать такой вопрос девушке…
– Я все же старше. Потому помню, что была и невойна.
– Нет, Сережа. Война и тогда была, только не для вас. Для вас было детство. И вы помните его, как состояние невойны. А я помню себя девчонкой в пионерском лагере – пионерию я застала – и для меня было детство… А война тогда была – ребята погибали в Афганистане, я про это даже слышала, но для меня-то ее не было! Не так?
– Так.
Я помню… Помню, как вжимался щекой в землю, а сверху шелестел снаряд, и я с замиранием ждал грохота взрыва… Но земля была чужая… Афган?.. Нет.
Никаких ассоциаций. Совершенно.
– Тогда как же с абсолютной целью? Молчите?
– Собираюсь с мыслями…
– А есть, что собирать?
– Надеюсь.
– Ну и?..
– Цель должна быть достойной.
– Переведите.
– Благородной.
– Старушку через улицу перевести? Или – девчонку на подъемчике «сделать»?
– Считайте, я тренировался.
– В чем?
– Подбежать. К тому же… Нельзя проигрывать из жалости. Это не честно.
– Сережа, вы точно не волокита.
– Волокита? – хмыкаю я удивленно. Старинное слово в устах юной девушки звучит, как иностранное. Странно, что она его вообще знает. Еще страннее, что употребляет, причем естественно.
– Ну да. Другой на вашем месте наверняка постарался бы воспользоваться случаем, чтобы понравиться привлекательной девушке. А вы рассуждаете о понятиях, ставших теперь полным анахронизмом.
– Вы это серьезно?
– Что именно?
– Про анахронизм?
– Нет. Это я кокетничаю. Скажете, нашла время и место…
– Да нет…
– Просто я взбалмошная… И мне жутко одиноко. Кстати, я привлекательная?
– Очень.
– Хоть это хорошо. А вы не «тормоз»?
– Просто красивая…
– Что – красивая?..
– Нет. Я не «тормоз».
Девушка останавливается и начинает хохотать.
– Из-ви-ни. Ты меня снова «сделал». Два-ноль. Но ничего, я отыграюсь.
Потом. Кстати, «выкая» чуть язык не сломала. А вообще… Как я тебе, на первый взгляд?
– Тебя что-то беспокоит?
– Ага. Разучилась общаться с людьми.
– Совсем?
– Порядком. Кроме тех, кого давно знаю. То ли боюсь уже новых людей, то ли… Не знаю.
– Мудрено.
– То-то. Это потому, что я – умная.
– А счастья – нет?..
– Не-а…
– А дурой прикинуться?
– А толку? У них тоже счастья нет, даром что дуры. Вообще, у нас все поколение такое выросло… Или сильно умные, что самим от себя тошно, или – полные кретины. И – кретинки. Во время такое попали. Судьбоносное. Только не грузи, что время, как и родителей, не выбирают… Просто…
– Собой недовольна?..
– Собой довольны только недоумки. Вот ты, бежишь по бережку, а не пузо пивком наливаешь – значит, тоже недоволен. Ой!.. – Девушка запнулась, наступив на развязавшийся шнурок, и в одно мгновение растянулась на гальке.
Я наклонился, подал руку…
– Ободрала?.. – Девушка потерла нос, увидела на пальце кровь. – У тебя зеркальца нет? – спросила она, подняв глаза… Улыбнулась, закрыла лицо руками и начала хохотать… Оперлась на мою руку, встала, мотнула головой:
– Вот дошла девка, а?.. А все же чего у меня там с носом?
– Нос на месте. Чуточку приложилась, но до свадьбы заживет.
Девушка стерла кровь платочком:
– Чумазая?
– Чуть-чуть.
– Так мне и надо. За выпендреж: Ты отдыхающий?
– Наверное, да.
– Почему «наверное»? Как все трудоголики, отдыхать не умеешь и думаешь о работе всегда?
– Нет, у меня случай поглупее…
– Да?
– Я не помню, чем занят.
– Подумаешь… У меня того хуже: я все время занята, но не могу уразуметь, чем именно. И зачем мне это нужно. Наверное, это и есть депрессия. Или – идиосинкразия. Или – фрустрация. Красиво излагаю, а?
– Стильно.
– Вроде ничего не упустила.
– Кроме амнезии.
– Потеря памяти? Да нет, с памятью у меня все нормально. Кажется, помню даже то, чего не было…
– Как это?
– Знаешь, песня такая была? «Все, что было не со мной, помню…»
– Ага.
– Вот так и я. Порой фантазии реальнее, чем окружающее. Не бытие определяет сознание, а наоборот. Вернее, некое бессознательное определяет другое бессознательное, что мы принимаем за бытие. Загрузила?
– По самые уши.
– То-то!
Бежим по краешку шоссе. Нас обгоняет здоровенный джип, похожий на катафалк. Движение его неожиданно замедлилось, джип вильнул к обочине и замер, перегородив нам дорогу. Передняя дверца распахнулась, оттуда вывалился крепко поддавший раскормленный детина; из салона – грохочет музыка. Там, за густо тонированными стеклами, вполне может разместиться полдюжины таких кабанов, и тесно им
