– Привет, Спиридон. Я не ложился.
«Спиридон». Геннадий Спиридонов, боксер из ДСО «Трудовые резервы», который дважды «валил» меня. Один раз в первом раунде, другой – во втором. Притом – что по технике был значительно слабее. Но превосходил желанием победить, полной уверенностью, духом. В общении с Круговым имя «Спиридон» стало для нас нарицательным; выражение «на Спиридона не нарвись» означало – не спори глупость, не расслабляйся. Значит, «Спиридон».
– Поспишь?
– Ага. Хотя бы часочек. А то и полтора.
– Да ладно, ты не стесняйся. У меня не горит, спи, перезвоню, когда скажешь.
– Да нет, Спиридон. Ты же меня знаешь, дай волю, да изолированную квартиру, да чтобы со службы звонками не беспокоили, – я и сутки просплю. Рад бы в рай, да грехи… К девяти тридцати должен быть на планерке. Как штык. Так что звони через полтора часика – не ошибешься.
– Лады.
– Сам спал?
– Еще как.
– Ну и славно.
Кругов повесил трубку. Итак, его «пасут». В разговоре он сообщил мне, что через час-полтора постарается «сбросить» хвосты и быть на «чистой», «изолированной» хате, туда и перезвонить. Телефон там тоже «чистый». Мимоходом я выяснил, что у меня «не горит», сижу «тихо» – потому что «спал» нормально.
Набираю другой номер. На этот раз трубку берут лишь после девятого гудка.
– Да… – Голос со сна хриплый, и я словно воочию вижу опухшее лицо его обладателя.
– Это у вас можно заказать серебряные цепи к сливным бачкам первого поколения?
– Что?.. Какие цепи?..
– Кандальные. Вернее, псевдокандальные. Черненые, под старину, инкрустированные венецианским хрусталем и индийскими сапфирами. Красиво, а?
– Б-б-б-л-и-н!.. Др-р-р-онов!..
На всякий случай отставляю трубку подальше от уха. Потоки художественно-бесформенной, грубой, девственно непристойной брани вылетают из телефонной мембраны со скоростью истребителя- перехватчика, врезаются в ближайшую стенку и готовы посыпаться с нее хрустящей грудой вместе с известкой.
Так, вроде поутихло. Подношу трубку к уху.
– Рад, что ты уже на ногах и готов посмотреть в глаза новому дню.
– Дрон… Ты…
– Рудольфыч, угомонись. Лучше вермута хлебни. Слышно, как трубка на том конце гулко стукнулась о что-то твердое. Видимо, мой абонент пошел исполнять пожелание буквально.
Судя по голосу и по тому, что он произносил, Сашка вряд ли спал больше двух часов. Если отключку после хо-рошей дозы крепленых вин, смешанных в его желудке в самой причудливой пропорции, можно назвать сном. Вот только бы с опохмелкой не перестарался – мне поговорить с ним нужно. Вернее проконсультироваться.
Сашка, он же Александр Рудольфович Регент, – волшебник и маг компьютерного дела. Программист, вернее даже – композитор программ. От машины он может не отходить сутками, становится словно ее частью, шестеренки в его собственной бестолковкс перегреваются и горят. И тогда Сашка начинает квасить. Промывать извилины. Пьет он тоже в компании компьютера. Не удивлюсь, если он соорудил уже программу, способную «захмелять» машину, – чтобы идти «вровень».
Еще – он жуткий бабник. И «западают» на него почему-то две категории девок – или весьма серьезные, интеллектуальные дамы, или самые «оторванные» шлюхи. Но поскольку ни первые, ни вторые не выдерживают никакого сравнения с машиной, то вскорости бывают выгнаны.
Часто – с матом и мордобоем.
Кликуха у Сашки – Кварта или Квартерон. В переводе с иноземного – четверть.
С одной стороны – за количество потребляемого спиртного. С другой…
Сашка Регент состоит по происхождению из четырех четвертей: папа его наполовину немец, наполовину русский, мама – наполовину еврейка, наполовину армянка. Эта взрывчатая смесь в Сашкиной крови бродит своенравно, время от времени рождая в окружающем Регента пространстве тайфуны и протуберанцы с последствиями для окружающих. Я-то лично полагаю, что Сашкины более дальние предки тоже не отличались моногамией в связях, а потому в том вине, которое именуется кровью, присутствуют примеси зулусских вождей, индейцев Амазонии, сдержанных норвежцев и неуемно воинственных турок-сельджуков!
Возможно, последнее – плод моего нездорового воображения, и насчет сельджуков я погорячился. Возможно…
Сашка – свободный художник. Составляет по заказам уникальные компьютерные программы, очень хорошо зарабатывает, охотно ссужает деньгами огромное количество приятелей и подруг, никогда не требуя возврата, и «утекать мозгами» в ихние Штаты не собирается. Ибо там его «люфты» – «не поймут». Свои национальность, вероисповедание и менталитет он определяет одним словом:
«Здешний».
– Дрон, ты еще «на трубе»? – Умиротворенный голос Регента тепл и дружественен.
– Ага.
– А ты знаешь, что я гений?
– Естественно. А что, кто-то сомневается?
– Есть такие… Вчера, к примеру, меня назвали «компьютерным импотентом».
Ты представляешь? Меня?! Импотентом! Компьютерным!!!
– Не комплексуй. Если в слове переставить ударение, то по-английски оно будет звучать как «важный»…
– Важняк!
– Ну…
– Это хорошо. Важный Компьютерный Импотент. Это круто. Тебе денег не надо?
– Мне нужны мозги.
– Резонно. Японцы – козлы. Они покупают патенты. Американцы покупают мозги.
Только в их тепличной обстановке даже приличные мозги станут куриными.
– Это без балды.
– Ты в стране?
– Да.
– Приезжай. Выпьем. Мы с тобой не бухали… Даже не помню, когда…
– Закончу одно дельце – и обязательно.
– Дрон, ты меня не уважаешь.
– Уважаю. Ты ведь гений.
– Гений. А что толку? Выпить и то не с кем.
– Собаку заведи.
– Спаивать животное? Это негуманно. К тому же она мне все потом заблюет.
– Кварт, у меня к тебе вопрос накопился.
– Излагай.
– Он про машины. Сосредоточься.
– Не учи отца «стрекаться». Излагай, говорю.
– Вопрос первый. Могу ли я спрятать в компьютер информацию так, чтобы никто не знал, что она там находится?
– Уточни.
– Ну, предположим, заложить важную для меня информацию, а сверху записать лажу – например, о рынке ценных бумаг или продаже зеленых попугайчиков в Сингапуре…
– Нет, так не получится. Файл-то ведь занят.
