– Значит, в этом году не получается?
– Да тут осталось-то…
– Тогда – с Новым годом.
– Взаимно. С наступающим.
– Удачи, Додо, – Тебе тоже.
– Не пропадай.
– Не пропаду.
Из комнаты отдыха аэропорта выходят трое мужчин. Один из них озабоченно оглядывается по сторонам, затем все трое садятся в серую «волгу» и уезжают.
За компанией наблюдает человек в длинном черном плаще. Темные очки и низко надвинутая шляпа скрывают его лицо. Невозможно разглядеть ни кто он, ни сколько ему лет. Невозможно даже определить, мужчина это, женщина или подросток.
Человек садится с темно-синий «БМВ». Машина трогается с места вслед отъехавшей только что «волге».
Глава 21
Искусство побеждать, как и искусство жить – на самом деле не что иное, как умение оказываться в нужное время в нужном месте. Там, где как раз тебя и не хватает.
Как этого достигает человек – аналитическим просчетом вариантов, интуицией, гаданием на кофейной гуще, И-Цзи-не или Рунах, вдохновением, методом «научного тыка», импульсивным неожиданным действием, – не важно. Важно, что он добивается успеха. Побеждает.
Победа – это когда успех достигнут талантом, упорством, трудом, профессионализмом. И – если успех не нанес вреда, не причинил зла другим людям.
В любом другом случае – это лишь иллюзия. И то, что может представляться удачей, на самом деле – поражение. По самому высокому счету.
Хотя – немного грустно. Люди ценят не талант, а успех.
Успех – это значит, ты успел.
Действуй! Из разговора с Сашкой Регентом мне ясно одно: Досье не разбросано ни по каким компьютерам, оно хранится в одном месте. Вот только в каком?
Помнится, Смирнов-Ласточкин упоминал, что они знают где. Им нужен только «ключ» к замку. Ключ – у меня.
Замок, «сейф» – у них.
Но ежели верить Регенту, к любому компьютерному замку можно подобрать ключ.
Если Организация обладает возможностями раскрутить операцию, подобную приморской, со стрельбой, взрывами, дымом, вертолетами и силами спецподразделений разных ведомств, то нанять для вскрытия любого шифра-замка они могут специалиста суперкласса! Гения своего дела! Причем это им обойдется куда дешевле, чем меня отловить!
А значит… Ну да! «Рация на лампах или на полупроводниках?» – «Для тупых повторяю: на бронепоезде!»
Дискета или чип – недоступны для получения и дешифровки! Смирнов-Степанов соврал! Люди Организации не знают, где информация!
Или – не знали на тот период. А сейчас?
Часы!
Набираю номер конспиративной хаты Крутова. Длинные гудки.
Седьмой час утра. Пора и Круза побеспокоить. Набираю. Два гудка, писк автоответчика: «Дрон, перезвони кодом», – сообщает с магнитной кассеты Димкин голос.
Мудрит он чего-то. Ну да… Набираю номер, два гудка, вешаю трубку. Набираю номер, три гудка, вешаю трубку. Это и есть код. Простенький и немудрящий. Снова – три гудка. И, к моему удивлению, писк автоответчика…
«Привет, Додо. Я попался. Люди, которые меня пригласили, сказали, что им нужен ты. Позвони по номеру…»
Вот блин! Я ожидал какой-нибудь бяки, но не в этом направлении! Все же Круз – не мальчишка сопливый, а «Континенталь» – не контора «Рога и копыта», мог бы и позаботиться о безопасности сотрудников!
Итак, территорию боя я уже не выбираю. Значит, будем выгадывать время. И – условия.
Набираю названный Крузом номер. Перед собой кладу часы. Вычислить мое местонахождение при обилии «при-бамбасов» в аппарате могут минут через семь.
Вернее – не раньше, чем через семь минут. Так что на все про все у меня есть пять. Верных.
Трубку сняли.
– Это Дронов.
– Рады вас слышать.
– Что с Крузенштерном? – Ничего. Пока.
– Я хочу поговорить с ним. И не тяните время, через четыре минуты я повешу трубку.
– Вот что, Дронов. Наши намерения очень серьезны. Очень. И относительно Крузенштерна, и относительно его жены и детей. И относительно вас.
Чувствую, как пересыхает горло.
– Они у вас?
– Естественно. Мы подстраховались.
Думать уже некогда. Действуй!
Вообще-то, когда на меня накатывают, я всегда извиняюсь. Два раза. Даже если нападающий не прав. В корне. Он не прав, но извиняюсь я. Все бывает – человек устал, перенервничал, не правильно оценил положение… Я даю ему возможность, сообразив, все исправить. И сохранить лицо.
Он не прав, а извиняюсь всегда я. Потому что – сильнее. Если же этот идиот не понял, что человек вежлив не потому, что слаб, а – наоборот, значит, он – дебил. И его нужно лечить. Стрессом. Лучше – по голове.
Но правило сие действует только в одном случае: когда объект агрессии – я сам. Если же обижают кого-то из моих друзей…
И сейчас молчу только потому, что пытаюсь прогнать противный, тошнотный комок страха за Димкиных девчонок… И – чувство вины… И главное – ярость!
– Ты еще не повесил трубку, Дрон?
Лицо перестало пылать, с эмоциями, вроде, справился. Вытягиваю сигарету из пачки, закуриваю. Еще – две минуты.
– Дронов?! – Голос встревоженный.
Уже хорошо. Твои спецы доложили, что вычислить мой аппарат пока не могут.
Понервничай…
– Да… – разлепляю губы. Голос чуть севший, но спокойный.
– Ты хочешь играть с нами в игры?
– Слушайте внимательно, ребята. Не знаю, что вы прояснили на мой счет…
Относительно вас я тоже все решил. Все.
– Дронов, если ты…
– Заткнись! Время дорого! Первое: сегодня в десять утра Тамара с девочками должна быть в вестибюле кинотеатра «Космос». Перед детским сеансом. Вы передадите их моему человеку. Второе…
– А ты не боишься, что мы пришлем тебе ушко одной из девочек? Или – пальчик?..
– …второе. Если в десять передача не состоится, я исчезну. Хотите войны – будет вам война. Хотите огня будет огонь. Пленных я не беру.
– Ты не отдаешь себе отчета…
– Отдаю. Только после того, как вы отпустите заложников, мы начинаем переговоры. Торг. Я знаю, сколько стоит то, что вам нужно, и не хочу продешевить.
– Четыре жизни в обмен…
– Заткнись. Речь идет о миллионах долларов. Для меня. Для вас – о сотнях миллионов. О миллиардах. О
