– Помянем.
Тот пригубливает едва-едва. Понятно: работа такая. Хотелось бы верить, что высокие профессиональные навыки Кленова больше сегодня не пригодятся.
Надеяться можно – рассчитывать нельзя…
– Что делаем?
– Вечером, в семнадцать – фешенебельный прием в элитном клубе «Артан». В мою честь. Знаешь?
– Слышал, но не бывал.
Кладу перед ним две бумаги. На одной – подробный поэтажный план «Артана», на другой – план улицы, близлежащих строений с указанием высоты, этажности, наличия чердаков…
– Сам рисовал?
– Заметно?
– Если в тебе и не родился художник, то – абсурдист.
– Какой есть. По крайней мере, за точность плана ручаюсь.
– Димка будет там?
– Надеюсь. Это мое главное условие.
– А если они его не выполнят?
– Ты радио слушаешь? Газеты читаешь?
– И что?
– Рисковать они не будут. Без того, на что я должен обменять Круза, – им крышка.
– Ты что, в это влез?
– Нет. Просто уж очень плотно все завязано.
– Так на что менять будем?
– Им нужна информация стратегического характера.
– А она у тебя есть?
– Нет. Но будет.
– И ты собираешься ее отдать? Бандитам, которые захватили Димку?
– Нет. Тогда крышка нам.
– Нам с тобой?
– Нет. Всем.
– В смысле?
– В прямом.
– Дай еще глоточек. – Андрей тянется к фляге.
– А рука потом не дрогнет?
– Нет. – Андрей действительно сделал только один глоток. Помолчал, глядя прямо перед собой. – Ладно, боярин… Придумал, как Димку вытаскивать?
– Да.
Кленов шумно выдохнул:
– Излагай.
– Кленов, ты когда в последний раз банк грабил?
– Вообще не грабил. А что, нужно?
– Придется. Меня ведь с такой рожей в приличное финансовое учреждение не впустят. Хотя… – Тыкаю носком ботинка в саквояж крепыша.
– Что у тебя там?
– Пропуск.
Без минуты семнадцать подкатываю к парадному входу «Артана». Ибо точность – вежливость королей. Особенно если время отсчитывает «Ролекс».
За прошедшие четыре часа многое изменилось. Включая мою внешность и автомобиль. Теперь я в обыденном длинном «форде», взятом напрокат у одного левого субъекта под честное слово и солидный залог. Настолько солидный, что вдвое окупает стоимость этой рухляди, отъездившей свое по дорогам Европы лет эдак десять назад и купленной каким-нибудь «челноком» в Познани по цене дырки от бублика. Надеюсь, от погони на ней спасаться не придется.
Ну, а внешность…
Пришлось заехать в самый фешенебельный салон. Дико грязный, но все-таки пятисотдолларовый костюм сыграл свою роль: внутрь меня впустили. Приняв, очевидно, за президента банка, потолковавшего с собственными похитителями. Лицо, волосы, бороду привели в порядок с помощью массажей, примочек и кремов за какие-то сорок минут. Сам себя не узнал. Лицо сохранило общую припухлость в целом, но притом приобрело благородный темно-оливковый отлив, словно последние месяцы я только тем и занимался, что отстреливал слонов где-то на юге Африки.
От иных услуг, входящих в комплексное обслуживание, не без труда отвертелся. А когда рассчитался новенькими банкнотами с добродушным Франклином на «аверсе», мои акции поднялись разом, как бумаги «МММ» после решения Лени Голубкова покупать дом в Париже. Пунктов на двести. Приглашали заходить еще.
Под такое лицо пришлось прикупить костюм – в тон. Для завершенности художественного образа заглотнул лошадиную дозу бодрящих. Бронежилетом снова пренебрег: то ли из-за запавшей в душу картины того, как титановые пули прошивают «антикалашников», то ли по легкомыслию.
Втискиваю «форд» между двумя «телегами» покруче, хлопаю дверцей. В кабине, на приборном щитке, начинает равномерно пульсировать зеленая лампочка. Надеюсь, эта «дура» не рванет раньше времени.
Незнакомый привратник, распахнувший дверь при моем появлении, тенью застыл на крыльце. Зеленый отсвет в машине он заметил. Ну да мне нечего скрывать от народа. Особенно от такого!
Прохожу, поднимаюсь в зал.
– Вас ждут в кабинете наверху, – доверительно сообщает привратник. А я просекаю пока обстановку.
Народу немного, но он есть. А что еще важнее – официанты, а значит, и девочки кордебалета остались. Разумно: работа в таком заведении предполагает контакты с ФСК, РУОПом, МВД, «крестными отцами», вернее, с начальниками их «оперативных отделов». А посему, чтобы мероприятием не заинтересовались те, кому не нужно, люди Организании ограничились подменой охраны. С надеждою завершить обмен скоро: обслуга таким образом и не заметит какого-то там «спецобслуживания»; время еще детское, а ближе к вечеру клуб начнет заполняться.
Ну а насчет «не заметят.» – это я погорячился; обслуга всегда замечает все.
Это «хозяева жизни» могут ее не замечать, и тем допускают ошибку.
– Нет. Я сяду в зале. – Легким движением отстраняю сопровождающего и направляюсь к столику у стены, недалеко от эстрады. Усаживаюсь. С этого места можно видеть весь зал.
Мгновенно появляется метр – Иван Михеевич Савин, монументальная фигура замирает у стола.
– Что будем кушать?
Естественно, Михеич меня признал, но – выучка: то я был работник, а сегодня – гость.
– Михеич, сообрази сам что-нибудь, только чтобы челюсти клиента не перегрузить. Им сегодня досталось.
– Мясное суфле? Рыбное?
– Валяй. И то и другое. И можно без хлеба.
– Есть расстегайчики с налимьей печенкой. Во рту тают.
– Ну раз тают…
– Из напитков?
– Я бы выпил муската. Уж не суди строго!
Метр делает едва заметное движение плечами: дескать, у богатых – свои причуды. Мускат под мясное суфле и рыбные расстегаи – не просто безвкусно, кощунственно!
Ну должен же у меня быть хоть один недостаток! Маленький! Может, так и жизнь сладкой покажется?
Да, под предстоящий разговор – мускат и только мускат! Выдержанный! С едва уловимым привкусом
