выставить внешнюю засаду на неизвестных.
Кудрин смотрел на боевиков и чувствовал все более крепнущую уверенность: в эти три авто были отобраны самые-самые. Может, и не по качеству профессиональной подготовки, хотя опыт разборок у них был значительный, а по тому искреннему безразличию к смерти, которая читалась в каждом движении. Все понимали: лучше умереть волком, с кровью на клыках, чем стать забойной овцой; и не важно, по чьему приказу тебя зарежут, Автархана или Кондрата; важно, что другого способа выжить, кроме как выполнить порученное, у них не было. Как и у него.
Диспозицию с ними Кудрин отработал загодя. Впрочем, «отработал» — не совсем то слово. По крайней мере, каждый знал, что ему делать и как. И у Кудрина вдруг мелькнула надежда, что-они вывернутся. Победят.
Обряжены боевики были вполне официально: камуфляжки с эмблемой падающего сокола на рукавах, на лицах — полумаски. Ни дать ни взять — милицейский или какой другой спецназ проводит операцию по захвату супостата. Гражданам накручивать 02 в голову не придет. Кудрин поднял рацию к губам:
— Я — первый. Что там?
— В квартире?
— Да.
— Свет горел в комнате. Занавеска колыхалась. Теперь на кухне только горит.
— Они в квартире?
— А где же еще?
— Ты их видишь?
— Да не, шторы-то задернуты. Но в кухне вроде ходил кто-то, там задернуто неплотно.
— А сейчас?
— А хрен его знает! Или чаевничают, или в постельку залегли.
— Если что изменится — сообщи.
— Ага.
«Ага». Черт!' С какими раздолбаями работать приходится! Кудрин вздохнул: за неимением гербовой — пишут на простой.
Он поменял частоту:
— Я — первый. По сообщению наблюдателя, они на месте, — доложил он Автархану.
— Вы готовы?
— Да.
— Начинайте.
— Есть.
Снова поменял частоту:
— Я — первый. Всем. Начинаем. Время пошло. Гулко ухнули двери подъезда; подкованные металлом, шнурованные сапоги боевиков загрохотали по лестнице.
Гончаров тихо вышел из квартиры, аккуратно прикрыл за собой дверь, дождавшись характерного щелчка, приложил палец к губам и осторожно, на мысочках, двинулся вверх по лестнице, контролируя пространство перед собой стволом автомата. Аля скользнула следом.
Оба ступали почти бесшумно; Олег просто умел это делать, а у девушки на ногах были толстые шерстяные носки поверх колготок и никакой обуви. В руках она сжимала маленький американский пистолетик, обладавший грозной разрушительной мощью. На ствол был навернут глушитель.
Они поднялись на два этажа. Снизу загрохотали шаги.
— На крышу? — шепотом спросила девушка.
— Бессмысленно. Да и… Крутить один и тот же трюк дважды — верная гибель.
— А изображать из себя «Варяг» лучше? Ты только послушай — их там человек десять! Нет, можно, конечно, щелкать их отсюда по одному, как мишени, но долго это не продлится. Включат лифт или еще как людей наверх подтянут, и нам — каюк.
— Это точно. Раньше это называлось — амба.
— Тебе очень хочется шутить? Бежим наверх, пока еще есть время.
— Времени нет. А люди, их люди, на крыше — наверняка.
— Почему ты так думаешь?
— Они же не полные кретины.
— Так что делать?
— Не переживай, малышка. Катапультируемся.
— Чего?
— Смотри сюда…
— Олег, ты с ума сошел!
— Разве?
— Я не полезу в этот ящик!
— Еще как полезешь.
— Я там застряну!
— А ты попробуй…
— «Попробуй»… А обратно как?
— Хватит болтать! Время!
— Оттуда воняет!
Они стояли перед отверстием мусоропровода. Мусоро-заборный ящик был выломан давно, с потрохами.
— Олег… Но ведь ты сюда не пролезешь…
— Я попробую. Следом за тобой.
— Я разобьюсь…
— Не успеешь!
Одним движением Гончаров закрепил шнур мудреным узлом.
— Пошла!
— Ногами вперед?!
— Не вперед, а вниз. Как только приземлишься дернешь! — Гончаров легонько толкнул Алю в спину.
— Ой1 — Девушка скользнула в проем.
Олег контролировал трое; как только он ослаб, заглянул в проем. Шнур дернулся два раза.
Гончаров выпрямился и — почувствовал холод металла: ствол уткнулся под ухо.
— Стой и не рыпайся! — с придыханием прошептал голос, обдав гнилью порченых зубов. Олег замер. — Брось автомат. Аккуратно.
Железо гулко ударилось о бетонный пол.
— Первый, мы у дверей квартиры. Все тихо.
— Что там? — отозвался на позывной Кудрин.
— Музыка играет. Магнитофон. Но негромко.
— Дверь серьезная?
— Ну. Навороченная.
— Снять сможете?
— Элементарно.
— Взорвать?
— Да нет, она на одну защелку прикрыта. Считай что на соплях. У нас тут братуха — просто эксперт- криминалист по таким дверцам. Этот, Фарадей. Вскроет за минуту.
Ну че, подламывать?
— Да. И всех, кто внутри, сразу вязать.
— Это без балды.
— Брать нужно живыми. Особенно девчонку.
— Тепленькими возьмем. Этот козел, видно, с девкой в постельке нежится. Щас мы ему кайф обломаем.
