опер…
– Что тут у вас, сержант, произошло? – обратился к человек в штатском, мелькнув перед носом совсем не милицейскими корочками.
А этому чего здесь надо? Ну да, щас же усиление… Ко сему «политику шьют»
– муж тещу по-пьяни пришьет, в у газетах пропишут: если и не коммунист был, дак всенепременно сочувствующий… Болталы же без костей А «у вас» – это он зря…
«У нас – ничего, – хотел ответить сержант, – а вот у вас – страна разваленная и палят на каждом шагу, как хочут! Куда вы там на Лубянке смотрите – начальству в рот, что ли, все как один?! А начальство – оно в лимузинах катается, под вашей же охраной… Им до нас – дела нет… Нам, по правде сказать, до них – тоже как до едреной матери, в смысле – как до Сатурна… Но порядок же какой-то должен быть!» Вот такие слова хотел бы сказать сержант Михайлов, но не сказал. И не потому, что боялся, – просто чего зря воздух языком колотить?
– Два убийства. Сначала тот, что у подъезда лежит – этого замо… застрелил, потом его самого – видно, снайпер…
– Откуда стреляли – выяснили?
«Ух ты какой прыткий! Даром что майор… Щас я побегу с макаровским пистолетом за киллером по крышам гоняться… За эту гребаную зарплату… Да хоть они все друг друга перестреляют – воздух чище станет!..»
– Нет.
Девчонка даже не выбежала – вылетела с лестницы, кинулась к лежащему:
– Олежек, Олег, Олег!..
– Родственница? – спросил особист. «Нет, случайная прохожая. Прогуливалась тут по крыше нагишом, накинула кое-что и спустилась из чистого бабского любопытства. Почему криком кричит? Роль для театра отрабатывает. Откуда имя знает? Да из газет! А ты майор – ту-у-упой…» Мысли эти проскочили у сержанта, но как-то невесело… Самое противное было тогда, когда удавалось повязать самого отпетого отморозка, а на суде его отпускали под подписку. После дохожих советов какого-нибудь благородно-оборотистого адвокатишки на вопросы судьи…
Этим – все с рук сходило. Одна отрада – наблюдать, как друг дружку мочат.
– Девушка, вы знаете потерпевшего? А того кто в него стрелял?
– Дро-нуш-ка… – Девушка раскачивалась, упав ч колени… – Дро-нуш-ка…
– Зафиксируйте, сержант. Это скорее всего кличка – приказал особист.
«Ага… Точно, кличка… Такая же, как „милый“, „любимый“, „единственный“… Идиот!»
Чьи-то руки подняли Леку, оттащили… Вывели из подъезда…
– Девушка, посмотрите на убийцу… Вы его знаете? Лека опустила взгляд на распростертое на асфальте уже очерченное мелком тело… Произнесла одними губами:
– Мак…
– Этого человека вы тоже знаете? Пожалуйста, назовите полное имя… – настаивал особист.
– Мужики… Что же вы наделали… – произнесла девушка еле слышно одними губами…
– Слышь, Михеич… – подошел к сержанту напарник. – Это они, что же, из-за девчонки пострелялись?.. Вроде дуэли?.. – В голосе слышалось неподдельное уважение… – А кто же тогда «победителя» завалил?..
Сержант пожевал желтеющий седой ус, сплюнул зло:
– Кто, кто… Убийца.
Убийцу нагнали в скверике.
– Эй, фраер, притормози…
Он почувствовал слабость в ногах, противную пустоту в груди и тошнотный комок в горле. Когда в руках у него была винтовка – стрелок чувствовал себя королем мира; на кончике его указательного пальца лежали жизни людей, он любил тешить себя иллюзией, что именно в его власти было приговорить этих людей к смерти ил даровать жизнь…
Но хулиганов он боялся смертельно. До дрожи в коленках, до икоты… Он обернулся… Те двое, что подходили сейчас к нему, были совсем не хулиганами, а хуже, много хуже… И во сто крат опаснее… А его винтовка – прекрасная, отлаженная до последней детали – покоилась в потертом «дипломате» и была сейчас бесполезнее перочинного ножа… Хотя… Даже если бы в кармане был нож, а самая отточенная финка или пистолет – воспользоваться ими он бы не смог… Страх сковал его, перехватил дыхание, словно он оказался вдруг в студеной черной жиже подо льдом…
– Не пыли, фраер… Потолковать надо. Нагнавшие его были вида самого устрашающего. Один – рослый, длиннорукий, поджарый, лет сорока пяти, второй – не выше его самого, но мощный и кряжистый… Руки у обоих – в наколках, особенно у крепкого, сплошь синие все.
– Вам чего, закурить, мужики? – произнес стрелок, почувствовав вдруг, как сел его голос.
– Какие мы тебе мужики, фраерок… – произнес рослый.
– Может, ты нас еще «петушками» назовешь, падаль?
– Да я…
– Что в портфельчике?..
Вот так! Его хотят ограбить. Только и всего. Но как же винтовка?.. По сути – самое близкое ему существо… Он оглянулся по сторонам. Скверик продувался «семью ветрами» и просматривался как на ладони… Студенты и студентки университета спешили по протоптанным тропкам по своим делам, несколько парней загорали над конспектами, прихлебывая пивко… До мини-рынка на «Юго-Западной» – метров сто, не больше… Побежать?.. А там милиция… Да? И – что он скажет милиции? «На меня наехали» хулиганы, хотят отобрать винтовку, из которой я только что застрелил человека…» Выхода нет?..
– Ты по сторонам-то глазками не сори… Фильм про Глеба Жеглова помнишь?
Там мусорка братва пришила прямо на лавочке, чирикнуть не успел… А здесь, ежели чего – так мы из тебя ремней понарежем… Никому и не икнется вокруг… – ласково пообещал долговязый.
– Ты чего, язык проглотил, гнида? – ткнул в бок корявый.
– У меня там… У меня…
– Если ты сейчас соврешь, – медленно, растягива слова, произнес рослый, – Сидор сейчас, здесь, отрежет тебе яйца и заставит сожрать… Без хлеба… Хорошо понял?
Стрелок почувствовал, как схватило живот… Напряг ягодицы, даже побледнел…
Сидор гыгыкнул, щелкнул кнопочкой ножа:
– Колись, фраер, ты же не под следствием, тут тебе бояться срока не надо…
– У меня там… ружье…
– Да иди ты! Охотник, что ли?
– Ну… Можно сказать и так…
– А как еще можно сказать?.. – Рослый близко пододвинулся, взял за подбородок… – На чей отстрел заказец получил, гнида?.. Ну, колись, живо!
Сидор!
Сидор ловко и умело подрезал пояс брюк, распорол штаны снизу… Стрелку показалось, что он уже чувствует лезвие в паху… По ногам потекло что-то горячее…
Рослый втянул носом, поморщился с отвращением:
– Да ты – засранец… – Он забрал у стрелка «дипломат», открывает:
– Сидор, а ты говорил «фагот»…
– Я? Говорил?
– Да тут целый симфонический оркестр!
В проемах чемоданчика тщательно уложены детали английской «экьюреси-интернешнл» с интегрированным глушителем. Отдельно, в чехлах, покоятся два съемных оптических, лазерный и ночной прицелы.
– Хороший агрегат, а, Сидор? В нашем хозяйстве пригодится? Да и бычка мы захватили племенного – с виду неказист, а дорог…
– Ага… Только засраниый сильно.
– У всех – свои маленькие слабости. Ну что, засранец… Поедем тебя начальству показывать. Только
