превращает любого супермена в кусок неподвижной разлагающейся материи. Вот в это он верил.
Урфин сидел в кресле… Он был спокоен и сосредоточен. В углу рта зажата длинная тонкая сигара., Он ждал приказа.
– Так Дронов – «мираж»?
– Это только мое мнение.
– А «Долли»?
Урфин пожал плечами.
– Готовность к варианту «эскейп»?
– Пока – по схеме тихого устранения.
– Нам нужна «разборка». Со стрельбой и дымом. Чтобы камня на камне не осталось… Пожалуй, «РПО» подойдет…
Ручной пехотный огнемет… Метровая дура, в действительности – гранатомет, снаряд которого пробивает броню легкого бэтээра и взрывается, просто-напросто выжигая в радиусе семидесяти метров все живое. И – неживое тоже.
Урфин мельком глянул на Советника – на лице того играла улыбка, словно он вспомнил нечто очень приятное. Или предвкушал это.
– Для проведения «эскейп» по силовому варианту необходимо подтянуть людей и заготовить мотивировки. Нужно время.
– А мы и не торопимся… Вечером огонь ярче… А миражам – место среди теней.
Глава 34
«– А кто же будет играть Бориса, царя? – Какого Бориса-царя? Бориску, на царство?! Так он, лукавый, презлым заплатил за предобрейшее? Сам захотел царствовать и всем володети? Повинен смерти!»
– Что это? – Лека, напряженно размышлявшая о чем-то, вдруг подняла глаза.
– Видик. Я его так и не выключил. Кино.
– А-а-а…
«Какой типаж… Браво… Но я не узнаю вас в гриме…»
– Олег… По-моему, готовится… устранение Президента.
– Да? Милая барышня, ты детективами обчиталась. Завалить Деда?.. Пройдись к книжному лотку – там даже опус под таким названием. И – никто не берет. Потому что – на хрен никому не нужен.
– Президент?
– Боевик.
– Олег, я серьезно.
– Да я тоже не шучу. Валить Деда невыгодно. Никому. Уже не говоря о том, что это технически почти невыполнимо.
– Олег… Тогда я начну по порядку.
– Это смотря что считать порядком…
– Ты знаешь, где работал мой отец?
– Ага. Мне сообщил один собиратель стеклотары. Замминистра по совместительству. Разносторонних дарований был человечек. Ныне покойный.
– Тогда ты понимаешь, почему я исчезла…
– Еще бы. Сейчас тебе ничего не грозит. Досье – нет, «Гудвина» – тоже. Живи и радуйся.
– Досье – на кого?
– Ты не знаешь?
– Нет.
– И что такое «Гудвин» не знаешь?
– Не-а. Зато знаю, что есть еще «Янус».
– Что за зверь?
Девушка пожимает плечами.
– Тогда – излагай. По порядку не нужно. Лучше – логически. Как ты оказалась в Штатах?
– Отец работал в ЦК. Возглавлял специальный отдел. В девяносто первом его убили.
– Извини, Лека. Как убили?
– Ты имеешь в виду…
– Да, технику. Еще раз извини.
– На даче. Выстрелом в голову.
– Что – дача не охранялась?
– Ты же помнишь… Старая власть ушла, новая – словно еще не заступила.
Сама дача – нет, но блок це-кашных дач охранялся, однако как-то по инерции.
Проникнуть туда можно было без особого труда. Особенно вместе с функционером соответствующего ранга. Убийство было замаскировано под самоубийство.
– Следствие проводилось?
– Официальное? Символически. Времечко-то было: управделами ЦК из окна выпадает, Маршал Советского Союза вешается в собственном кабинете, министр внутренних дел стреляется… Рядом с такими китами мой папа – скромный служащий…
– Значит, было и неофициальное?
– Полагаю – да.
– Кто проводил?
– Я же сказала – предполагаю. У папы были друзья. Настоящие друзья.
– Они сейчас живы?
– Надеюсь.
– Никакую связь с ними не поддерживала?
– Нет. А как?
– Это они помогли тебе оказаться в Штатах?
– Ага. Один из них. Игорь Дмитриевич, старый папин друг. Тогда это он звонил по телефону. Он снабдил меня настоящим американским паспортом и отправил в Штаты. Я стала Хэлен Джонсон.
– Чем по жизни этот Игорь Дмитриевич занят?
– Не знаю. Военный. Хотя форму никогда не носит.
– Тогда откуда…
– Все-таки однажды его в форме видела. Наградил его чем-то, потом он к нам заезжал из Кремля вместе отцом.
– И кто он по званию?
– Был – генерал-майор. А вот род войск – я не помню.
– А это и не важно. Он с твоим отцом работал?
– Думаю, да. Но дружат они с папой очень давно. – Лека осеклась. – Дружили…
– В Штатах тебя кто-то опекал?
– Нет. Игорь Дмитриевич сразу сказал, что мне натурализоваться нужно. То есть на работу устроиться, лучше – замуж выйти..
– Ну и как – вышла?
– Не-а.
– Чего?
– Не за кого.
– Что так?
– Знаешь, американцы на работе похожи на запрограммированные машины. А дома – на ленивых толстых собак. К тому же они жутко необразованные.
– С нашей точки зрения.
– Мы с их – вообще дураки… Хотя… Им до нас дела нет вообще… Да и меряют они на свой аршин.
– Как все. А мы и их, и себя – на свой. Русский дурак – это не глупость, а особый склад ума, – констатирую не очень уверенно.
Лека смотрит куда-то в себя…
