Я пожал плечами:
– Еще выпьешь?
– Не, мне работать.
– А у меня отгул.
– Как-то ты это невесело. Может, ко мне пойдешь?
– В смысле?
– В смысле – работать.
– Подумаю.
– Порадовать тебя, что ли? А то сильно смурной.
– Есть чем?
– Во-первых, хата у тебя чистая. Кристально. У меня приборчик в кармашке: молчит, как рыба об лед, хотя денег за него плачено, как за «мерседес».
– Верю.
– Что, дорогой?
– Что хата чистая. Слушать – себе дороже. Легче было не выпускать. Совсем.
– Эт точно. Ладно, отдыхай, раз отгул.
– А вообще-то я, наверное, в художники подамся.
– Зачем?
– Буду рисовать море.
– Айвазовский уже рисовал.
– Море большое. Его хватит на всех.
Крутов ушел. А я сижу в кресле-качалке и размышляю. А в душе по-прежнему пусто. Ну да… Как у Николаса Гильена? «Когда я пришел на эту землю, никто меня не ожидал…» И вот я болтаюсь по ней уже четвертый десяток лет и не встречаю ничего, кроме огня. И никакие мои знания не могут остановить пламени жестокосердия, бушующего страстями и делающего людей игрушками, манекенами, куклами… Или Крутов прав, и я такая же кукла, как и все остальные?.. И нелепо размахиваю конечностями на длинных нитях, в то время как невидимый кукловод давно прописал финал пьесы в этом дешевейшем из балаганов, да и в постановке роль моя вовсе не главная, так – «кушать подано»…
Или, наоборот, прав был и Филин, и только война есть способ существования индивидов, вроде меня? Но как же тогда стихи? «Жизнь нежна, как осень перед снегом…» Что мне еще следует знать, чтобы не выживать, а жить? И – рисовать море?..
Как заснул, я не заметил. Вокруг бушевал шквал огня, выжигая всё и вся… Я бежал по раскаленной земле, стараясь спастись, а земля плавилась под ногами, и ветер раскаленно мчал обломки строений, домов, какие-то полуоплавленные металлические балки… А мои ноги вязли в раскаленной лаве, я хватал ртом воздух, и он обжигал легкие и гортань…
Я вскинулся в кресле, оглядывая все вокруг: комната, книги, ковер… Все нормально. Все хорошо. Просто организм перебаливает, запоздало проигрывает все страхи, которым я не посмел подчиниться в бою. И все же… Подхожу к стеллажу с книгами, выбираю толстую, в красном переплете. Открываю:
«Порядок ведения огня определяется в зависимости от огневых задач. Огонь может вестись на уничтожение, разрушение, подавление и изнурение. Уничтожение – нанесение такого повреждения противнику, при котором он полностью теряет боеспособность. Разрушение – при-ведение противника в непригодное для дальнейшего боевого использования состояние. Подавление – нанесение такого урона, при котором противник временно теряет боеспособность, маневренность, управление. Огонь на изнурение ставит задачей морально-психологическое воздействие на живую силу противника, это беспокоящий огонь, могущий нанести тем не менее значительный урон, приводящий живую силу противника в состояние тревоги, беспокойства, неуверенности, подавленности. При ведении огня на изнурение хорошо сочетание снайперского огня, беглого огня и огня редкими залпами.
Для поражения применяют различные виды огня: целевой огонь, сосредоточенный огонь, неподвижный заградительный огонь, подвижный заградительный огонь, последовательное сосредоточение огня, массированный огонь, огневой вал. Наибольшая эффективность огня достигается его массированностью и внезапностью. Большое значение имеют маневр огнем, гибкость и устойчивость управления им».
М-да… Это не энциклопедические пояснения, это ода, кантата, оратория! Поэма огню! Как принято в энциклопедиях, слово «огонь» обозначается по ходу статьи с заглавной буквы, но при моих расстроенных нервах я начинаю искать в этом другой смысл. Огневое сопровождение, массированный огонь, огневой вал… И слово «люди» заменено словосочетанием «живая сила противника». Разумно. Так разумно, что хочется выть. Если пустоту в душе заполнять массированным огнем, сгоришь. Скоро и люто. Но есть же другой огонь, согревающий…
Ну да, вчера я заходил в какую-то маленькую замоскворецкую церквушку. Окна храма сияли тихим уютом. В поставцах струились тихим пламенем свечи, и я как-то сразу, вдруг, понял: это другой огонь, согревающий, целебный. Вошел и тихо, словно ребенок, стал повторять слова немудреной молитвы: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя, грешного…»
Рядом вполголоса читали Евангелие: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая, кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я – ничто».
Я снова откидываюсь в кресле и засыпаю.
…По песку идет девушка. Она босиком, и я слышу шуршание песчинок, когда она касается дорожки ступнями… Ее фигурка кажется почти невесомой, ветер играет волосами, а волны добегают к ее ногам и ласкаются мокрыми курчавыми щенками…
…Открываю глаза, смотрю, как апрельский ветер перебирает шторы… Я же хотел вспомнить что-то очень важное… То, что важнее всего в этом мире… То, что дальше от одиночества.
«…Если знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я – ничто. Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всегда надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится».
Да.
Любовь никогда не перестает.
Примечания
1
ПЕСНЯ ПЕТРА КАТЕРИНИЧЕВА «БРОДЯГА».
2
Из песни Александра Дольского.
3
Песня из кинофильма «Путь к причалу».
4
Д е к а б р и с т ы – офицеры-заговорщики, устроившие 14 декабря 1825 года попытку захвата власти и выведшие подчиненные им войска на Сенатскую площадь в Санкт-Петербурге. О к т я б р и ст ы, или «Союз 19 октября», – партия крупной российской буржуазии, образованная после Высочайшего Манифеста Николая II. О к т я б р я т а – детская организация «внучат Ильича»; в нее входили школьники с первого по третий класс. П и о н е р ы – детская организация, созданная наподобие скаутской, но основанная на коммунистической идеологии.
5
Знодательство Сингапура отличается в отношении наркоторговцев исключительной строгостью.
6
«Peacemaker» («Миротворец») – название самой популярной в США модели револьвера С. Кольта.
7
Название известного романа Ле Карре. «Холод» – в недавнее время на профессиональном
