Он. Да не сидит он нигде. Этот Ваш Павлик.
Она мгновенно останавливается.
Он. Выставил его взашей. Он даже не сопротивлялся.
Она (с просветленным облегчением). Да? Это правда? (глупо хихикнув.) Значит, он может опять забраться и опять обокрасть меня?
Он (хмыкнув). Минуту назад вы сокрушались, - это было естественнее. По крайней мере, выглядело. (не без сарказма.) Я сторожу Ваш дом от вашего собственного отпрыска. Черт знает, насколько мило!
Она (в сердцах, расслабленно опустившись на стул). Да что Вы понимаете?! Вы меня сторожите, меня! Думаете, каково одной, на краю поселка в этом ужасном доме? (махнув рукой.) А. (после мизерной паузы.) Павлик, Павлик! (натолкнувшись на заинтересованный взгляд И.Л.) Не сын мне Павлик. Вернее - сын. Приемный. Нет, и не приемный. Это сын только Эдуарда. Но он привязался ко мне. По-своему. А как он мог еще привязаться , ведь его самого по-настоящему никто не любил. (вновь мизерная пауза.) Как сейчас помню, как увидела его первый раз. Сбежал от своей матери. Она - несчастный человек, пила. Мальчишке четырнадцать лет, а выглядел... на все двенадцать. Худущий, щуплый. А как огрызался! Но как затравленно он огрызался. Как он любил своего отца! Как он любил Эдуарда! А Эдуард... (неожиданно тихо.) У меня ведь на душе грех.
Он. Грех?
Она (почти шепотом, с широко раскрытыми глазами, быстро.) Я предала Павлика. Я боялась за Вольдемара. Боялась, что Павлик будет плохо влиять. Его посадили в колонию, я его не спасала, я ничего для него не сделала! Я боялась. (Пауза.) А когда он вышел из колонии... Он был все такой же... нет, другой. Эдуард уже... (запнувшись.) умер. А Павлик... Павлик вышел, опять обокрал нас... Вынес... чего только не вынес. Скрылся, потом опять появился - извинялся, плакал, опять обокрал... он несчастный человек и где-то неплохой. Наркотики. Последний раз его посадили на семь лет. А ведь прошло только пять. Когда в тот день он заглянул в окно, вы подскочили, - я не поверила, я не хотела верить... Значит, сбежал.
Он (усмехнувшись). В любом случае, мое пребывание здесь обретает хоть какой-то смысл. Сторожить нужно не просто Вас.
Она (уязвленно). Что значит, сторожить меня? Глупости какие Вы говорите.
Он (возвращаясь к поеданию консервов). Только повторяю ваши.
Она. Что Вы себе позволяете? Что Вы... Как Вы со мной разговариваете? Я еду к сыну...
Он (хмыкнув, обрывая ее). в Америку.
Она (растерявшись). Я...
Он (с набитым ртом). Зав. библиотекой.
Она (трагически тихо, бормоча). Боже... как я могла так опуститься - откровенничать с Вами? У меня море друзей, каждый готов меня выслушать и... а Вы... Вы просто сторож...
Он. Слава богу, что Вы об этом вспомнили.
Она (не сразу). Как омерзительно Вы... чавкаете!! И... крошки... за собой оставляте! Что думаете, можно разводить здесь тараканов?! Думаете бомж - так все можно?!!
Он (с излишней старательностью выскребая баночку и направляя содержимое в рот). Вы обязались не мешать мне сторожить, а на деле Вы мешаете не только сторожить, Вы мешаете мне даже покушать.
Она (не сразу). Покушать. Как не стыдно, как человеку не стыдно? (выхватывает у него опустевшую банку консервов, трясет ею.) Вы же всё съели! (перед тем, как закрыть за собой дверь, гордо.) Господи, с кем я разговариваю?! (как крик души.) Скорее бы к Вольдемару!!
* * * * * * Предыдущая сцена заканчивается музыкой, тема которой - решительность, позыв вперед. Внезапно в музыке появляются трагические нотки и в какой -то момент словно обвал - катастрофа.
Из темноты высвечивается она. Ее лицо, фигура, застывшая поза - все говорит о катастрофе. В руках она цепко держит веревку. Затемнение.
Тут же.
Она сидит, что-то пишет. Она погружена в свое занятие, от всего отстранена. Заходит он.
Он (по-будничному). Насчет угля заходили. Завтра привезут.
Она ( явно не воспринимая то, что он говорит, пребывая в своем). Да.
Он. Я там несколько грядок... всполол. Земля как бесхозная... неприятно.
Она (по-прежнему не включаясь). Да.
Он. Я тут отлучусь. Надо.
Она. А? (странно взглянув на него, словно на миг включившись, совсем не по - будничному.) Отлучайтесь, отлучайтесь.
Он, в сомнении постояв, подозрительно поглядывая на нее, уходит. Она без суетливости запечатывает конверт. Берет уже приготовленную веревку, встает на стул, делает петлю; пытается просунуть голову, но петля маловата, снимает веревку, намереваясь подправить дело. Заглядывает он. Застает ее, стоящей на стуле с веревкой в руках. Останавливается, изрядно удивленный.
Он. Что Вы делаете?
Она (досадливо взглянув на него, не сразу). Лампу вкручиваю.
Он. А. (стоит.) По-моему - это веревка.
Она (нетерпеливо). Гардины вешаю.
Он. По-моему, это - петля. Может, помочь?
Она. Что помочь?
Он. Балки - не очень. Можете - тюк. (соответствующий жест сверху
