Книга стихотворений

Так рекла Кибела грозно и сняла со зверя ярмо.
85 Сам свой норов возбуждает зверь свирепый — и побежал!
Влево, вправо он кустарник, мчась, ломает шалой ногой.
Вот уж близок берег пенный, близок мрамор зыби морской,
Лютый зверь завидел деву и схватить добычу готов, —
Но уже в самозабвеньи Аттис в дикий лес унеслась,
90 Там служить своей богине навсегда осталась она.
О Кибела, о богиня, ты, кого на Диндиме чтут!
Пусть мой дом обходят дальше, госпожа, раденья твои, —
Возбуждай других к безумству, подстрекай на буйство других!

64

Древле корабль из сосны, на хребте Пелиона рождённой,
Плыл, как преданье гласит, по водам текучим Нептуна,
В край, где Фасис течёт, к пределам владыки Эета,
В год, когда юношей цвет, аргосской краса молодёжи,
5 Страстно похитить стремясь Золотое руно из Колхиды,
Быстрой решились кормой взбороздить солёные воды,
Вёсел еловых концом голубую взрывая поверхность.
Им богиня сама, что твердыни блюдёт на высотах
Градов, корабль создала, дуновению ветра покорный,
10 Сосны своею рукой скрепляя для гнутого днища.
Килем впервые тогда прикоснулся корабль к Амфитрите.
Только, взрезая волну, в открытое вышел он море,
И, под веслом закрутясь, побелели, запенились воды,
Из поседевших пучин показались над волнами лица:
15 Нимфы подводные, всплыв, нежданному чуду дивились.
И увидали тогда впервые смертные очи
В ясном свете дневном тела Нереид обнажённых,
Вплоть до упругих сосцов выступавших из пены кипящей.
Тут и к Фетиде Пелей, — так молвят, — зажёгся любовью,
20 Тут и Фетида сама не презрела брака со смертным,
Тут и отец всемогущий вручил Фетиду Пелею.
Вам, о рождённые встарь, в блаженное время былое,
Вам, герои, привет, матерей золотое потомство!
23a Племя богов! Вам дважды привет! Благосклонными будьте!
Часто я в песне своей призывать вас буду, герои!
25 Первым тебя призову, возвеличенный факелом брачным,
Мощный Фессалии столп, Пелей, кому и Юпитер,
Сам родитель богов, уступил любимую деву.
Ты ль не возлюбленный муж прекраснейшей дщери Нерея?
Ты ли не тот, кому уступила внучку Тефия
30 И Океан, что весь круг земной морями объемлет?
Время пришло, и когда желанные дни наступили,

В гости Фессалия вся сошлась к палатам Пелея.
Вот уже царский дворец весёлой полон толпою;
Гости подарки несут, сияют радостью лица;
35 Скирос весь опустел, Темпейские брошены долы,
Пусты Краннона дома, обезлюдели стены Лариссы, —
Все к Фарсалу сошлись, посетили фарсальские сени.
Поле не пашет никто, у быков размягчаются выи,
Не прочищают лозы виноградной кривою мотыгой,
40 Вол перестал сошником наклонным отваливать глыбы;
Не убавляет и нож садовника тени древесной;
Дома покинутый плуг покрывается ржавчиной тёмной.
Царский, однако, дворец на всём протяженье роскошно
Светлым блестит серебром и золотом ярко горящим.
45 Тронов белеется кость, на столах драгоценные чаши
Блещут — ликует дворец в сиянии царских сокровищ.
Посередине дворца — богини брачное ложе,
Всё из индейских клыков, пеленою покрыто пурпурной —
Тканью, ракушек морских пунцовым пропитанной соком.
50 Вытканы были на ней деяния древних героев,
Славные подвиги их она с дивным искусством являла.
Вот Ариадна, одна, с пенношумного берега Дии,
Неукротимый пожар не в силах сдерживать в сердце,
Смотрит, как в море Тесей с кораблями поспешно уходит;
55 Видит — не может сама тому, что видит, поверить:
Что, от обманчивых снов едва пробудясь, на пустынном
Бреге песчаном себя, несчастная, брошенной видит.
Он же, про деву забыв, ударяет вёслами волны,
Бурному ветру свои обещанья вручая пустые!
60 С трав, нанесённых волной, в печали глядит Миноида,
Как изваянье, увы, как вакханка из мрамора. Смотрит,
Смотрит вдаль и плывёт по волнам великих сомнений.
Тонкий восточный убор упал с головы золотистой,
Полупрозрачная ткань не скрывает шею нагую,
65 И уж не вяжет тесьма грудей белоснежнее млека.
Что упадало с неё, с её прекрасного тела,
Всё омывали у ног морские солёные волны.
Но не смотрела она на убор, на влажные платья, —
Дева, надеясь ещё, к тебе лишь, Тесей, устремлялась
70 Сердцем и всею душой и всею — безумная — мыслью.
Ах, несчастливица! Как омрачала ей дух Эрицина
Плачем, не знавшим конца, тревог в ней тернии сея,
С дня того, как Тесей, на мощь свою гордо надеясь,
75 К злобному прибыл царю и увидел гортинские кровли.
Город Кекропа пред тем, подавлен чумой жесточайшей,
Дал, по преданью, обет искупить Андрогея убийство
И посылать Минотавру, как дань, насущную пищу:
Юношей избранных цвет и лучших из дев незамужних.
80 Но, как от бедствий таких необширный измучился город,
Сам своё тело Тесей за свои дорогие Афины
В жертву отдать предпочёл, чтобы впредь уже не было нужды,