А теперь — увы!— он бродит По печальным берегам Той реки, с которой к нам Вновь никто уж не приходит. Прочь из глаз, скорее прочь, Смерти сумрачная ночь, Ты, что мчишь в Аид с собою Всё, что блещет красотою! А он был так дорог ей, Этот ласковый, тобою Похищенный воробей!.. О судьба! О мой несчастный! Чрез тебя глаза прекрасной Милой девушки моей От горячих слёз распухли, Покраснели и потухли. А. А. Фет 5. К ЛЕСБИИ Жить и любить давай, о Лесбия, со мной! За толки стариков угрюмых мы с тобой За все их не дадим одной монеты медной. Пускай восходит день и меркнет тенью бледной. Для нас, как краткий день зайдёт за небосклон, Настанет ночь одна и бесконечный сон. Сто раз целуй меня, и тысячу, и снова Ещё до тысячи, опять до ста другого, До новой тысячи, до новых сот опять. Когда же много их придётся насчитать, Смешаем счёт тогда, чтоб мы его не знали, Чтоб злые нам с тобой завидовать не стали, Узнав, как много раз тебя я целовал. 27. К МАЛЬЧИКУ-ПРИСЛУЖНИКУ Фалерна старого, служитель-мальчик, нам Лей в чаши горечи хмельной и беспощадной, Такой закон дала Постумия пирам, Пьянее ягоды налившись виноградной. Прочь, вы, струи воды, куда угодно вам, Губителям вина; вы к строгим ворчунам Ступайте: чистого здесь царство Тионейца. 34. К ДИАНЕ Мы под защитой Дианиной, Чистые девы и мальчики, Встретим Диану, мы чистые, Песнию благочестивой. О, Латония, вышнего Дочь Громовержца великая, Ты, породила которую Мать под Делосской оливой, Чтобы была ты владычицей Гор и лесов зеленеющих И по сокрытым ущелиям Рек с громозвучной волною. Ты и Люцина томящимся* Ты и Юнона родильницам, Тривия тоже, с заёмным ты Светом зовёшься Луною. Ты, в обращении месячном Меря теченье годичное, В закромы сельского пахаря Сыплешь и сбор нарочитый. Будь, под каким бы ты именем Ни пожелала, священною, И как издревле, будь правнукам Ромула вечной защитой. 50. К ЛИЦИНИЮ Мы вчерашний день с тобой, Лициний, Всё играли на моих табличках, Наперёд решивши забавляться. Мы стишки с тобой писали оба, То в одном, а то в другом размере, Отвечая на вино и шутки. Я ушёл, твоей красой, Лициний, И твоим пленённый остроумьем, Так, что, бедный, я лишился пищи, И очей не свёл мне сон покоем, А по всей постели, как безумный, Я кидался в ожиданьи света, Чтоб с тобой, беседуя, быть вместе. Но когда измученное тело Улеглось в кровати полумёртвым, Сочинил стихи тебе я эти, Чтоб ты, милый, грусть мою увидел. Берегись теперь ты быть надменным
