его таким образом, чтобы он соответствовал цвету ее одежды, — заново укладывать волосы, ибо прическа нераздельной частью входила в общий ансамбль, менять платье и подбирать к нему соответствующие драгоценные украшения, даже духи. И атласные вечерние туфельки теперь будут другими. А затем, как ни в чем не бывало, она спустилась вниз. Только Роз, да еще Мэнби, бывшая у нее служанкой еще со времени ее замужества за Джонни Рэндольфом, знали о таблетках валиума, завершавших это действо.
Роз быстро пересекла коридор и вошла в столовую, где обнаружила Джеймза, снимавшего со стола одну из ваз с цветами. Он обернулся на ее шаги, глаза их встретились в долгом, понимающем взгляде, и Роз деловито сказала:
— Я пойду и нарежу роз. А эти, — она кивнула в сторону цветов, — спрячьте куда-нибудь подальше от его милости. Потом из китайской комнаты принесите три вазы, только вазы берите розовые.
Отведя наконец глаза в сторону, Джеймз кивнул, подхватил две вазы и понес их из столовой вниз, а Роз направилась в садовую комнату за секатором.
К тому времени как спустилась Ливи, на этот раз в платье из чистой шелковой органзы, прекрасно сочетавшейся с многоцветьем роз, с жемчугом в ушах и на шее, распространяя вокруг себя тонкий аромат «Джой», на столе красовались три великолепно аранжированные вазы с розами.
Ливи с таким выражением на лице повернулась к Джеймзу, что у Роз сами собой сжались кулаки.
— Спасибо, — благодарно выдохнула Ливи и протянула Джеймзу обе руки.
Джеймз склонился над ними и, поднеся одну из них к губам, отрицательно покачал головой.
— Не мне. Вашей дочери. Это она срезала и аранжировала розы.
Ливи повернула голову к Роз, и той показалось, что на лице матери мелькнуло недовольство. В глазах ее не было признательности, когда дочь, пожав плечами, сказала:
— С цветами меня научила обращаться бабушка. Она говорит, что это должна уметь делать любая хорошо воспитанная девушка.
В этот момент со стороны лестницы послышались голоса.
— Гости идут, — лаконично заметила Роз.
За обеденным столом Роз оказалась напротив Джеймза, сидевшего рядом с Пенелопой Уилтон, своей второй — или третьей? — кузиной. Кремовая блондинка с роскошной фигурой, она обожала богатых мужчин, на чьем содержании, переходя из одних рук в другие, она и находилась со времени своего первого и неудачного брака с внуком какого-то герцога. Если верить молве, каждого из них она стремилась привести к стартовым воротцам Свадебных Скачек, но все они брыкались и сбрасывали ее с себя, хотя она и слыла великолепной наездницей и даже состояла членом оксфордширского охотничьего общества «Хитрой». Во время обеда слышно было, как она визгливым своим голосом убеждала Джеймза тоже заняться охотой, когда в графстве наступит охотничий сезон.
— Билли, дорогой, ты же не станешь возражать, если мы поживем у тебя некоторое время? — спросила она его тоном человека, заранее знающего ответ.
— Мой дом — ваш дом, — галантно ответил он.
— Ну вот, а ты волновался.
С точки зрения Пенелопы, все было улажено как нельзя лучше.
— Но меня здесь может и не быть в это время, — невозмутимо напомнил ей Джеймз. — Я, если помнишь, нахожусь на работе.
— Но не станет же Ливи возражать, если ты покинешь ее на несколько дней, правда, дорогая?
Пенелопа всех без разбора называла «дорогой» или «дорогая»?
Ливи улыбнулась, но промолчала. Пенелопа посчитала ее молчание за согласие.
— Вот видишь, Джемми, как все отлично складывается. — Она с довольным видом откинулась на спинку сиденья.
— Джемми? — переспросил Билли.
— Это одна из кличек, присвоенных мне моими друзьями, — недовольно пожав плечами, пояснил Джеймз. — Есть и другие.
Пенелопа хихикнула.
— Давай замнем то дело, дорогой, — сказала она.
— Замнем какое «то дело»? — спросил Билли, тем самым напомнив гостям, что они обязаны его развлекать, что он надеется быть в курсе всех самых последних сплетен, особенно скабрезных.
— Давай-давай, расскажи Билли, как тебя назвала королева Мэри, — продзадорила его Пенелопа.
Билли выпрямился на своем стуле.
— Ее Величество почившая королева Мэри? — спросил он.
— Так как же она назвала тебя? — с любопытством спросил кто-то из гостей.
— Джеймз Минус, — прозвучало в ответ. — Мне тогда было пять лет, и жил я у своей бабушки. Меня должны были свести вниз, чтобы представить королеве Мэри, которая была закадычной подругой бабули и приехала к ней на чай. От возбуждения я описался. Няня тотчас послала за лакеем — мы должны были спуститься в гостиную ровно в четыре тридцать, так как для моей бабушки и старой королевы пунктуальность была превыше всего на свете, но не успел лакей принести штаны, как я вырвался из рук няни и влетел в гостиную как был — голожопым, так вроде называют это американцы, если не ошибаюсь. По счастью, королева Мэри решила, что это презабавно, и даровала мне прозвище Джеймз Минус — минус штаны. С тех пор, когда бы мы ни виделись, она всегда обращалась ко мне, называя меня именно этим прозвищем, к великому моему стыду.
По столу пробежал смешок, но Роз заметила, что Билли даже не улыбнулся. Он в упор смотрел на Джеймза, и в глазах его застыло странное оцепенелое выражение.
Кто-то стал рассказывать другой случай из жизни королевской семьи, на этот раз о театральной премьере, но Роз чувствовала, что Билли все еще размышляет о Джеймзе. Ибо не знает, как вести себя с ним, предположила Роз. С одной стороны, он один из его слуг, с другой — был на короткой ноге с королевой Англии. И даже на работу взял его не он сам. Это сделала мама. И потому сомнения буквально терзают его: как должен вести себя он, всегда пресмыкавшийся перед аристократами, со слугой-дворянином, которому наплевать, как к нему относятся.
Блеск! — злорадно подумала она. Лето, видимо, обещает быть очень интересным…
После обеда желающие могли выбрать триктрак, бридж, бильярд, а тем кто не хотел напрягаться, показывали еще не вышедший на экраны новый фильм. У Билли были широкие связи в мире кино с тех пор, как он вложил деньги в несколько «кассовых» фильмов, принесших ему довольно крупный доход. Теперь он подумывал о музыкальной комедии, и потому на этот уик-энд были приглашены продюсер и две его звезды — женщина, когда-то известная как «любимица киноэкрана», все еще сохранившая чудесный голос, и ее постоянный партнер, тоже немолодой, но в пору своего расцвета пользовавшийся огромной популярностью у дам. Билли хотел познакомиться с ними поближе.
Он уделял особое внимание актрисе; ей было уже за пятьдесят, но она сохранила отличную фигуру, и публика, как ни старалась, не могла рассмотреть на ее лице ни одной морщинки. У нее была масса поклонников среди пожилой части населения, для которой она была своеобразным символом их юности. Она бесстыдно флиртовала, по-девичьи хихикая и игриво похлопывая Билли своим веером по руке, что было ее отличительным знаком и уже стало легендой.
Роз была только рада поскорее избавиться от этой компании и пошла играть в настольный теннис с Джеффом, который разгромил ее в пух и прах. Затем она играла с Джонни, обладавшим хорошей врожденной реакцией, но лишенным хитрости Джеффа, и потому сумела обыграть его.
— Еще немного практики, и ты станешь сносно играть, — прокомментировал этот факт Джефф и едва увернулся от брошенной Роз ракетки.
— Меня примете в игру? — спросил чей-то голос. Обернувшись, они увидели Джеймза, облокотившегося о дверной косяк.
— Если, конечно, сможете выдержать темп, — заносчиво сказал Джефф.
— Попробую.
Джеймз снял свой смокинг, а Джонни предложил:
— Возьмите мою ракетку, если хотите.
— Спасибо, — ответил Джеймз. Господи, как же носился Джефф вокруг стола!
