шезлонги, или портрет, или зеркала).
Он надувался и жаловался, что совсем за другим приехал в Париж. Во всяком случае, не для того, чтобы им пренебрегали.
– Ну а я приехала в Париж не для развлечений, – терпеливо объясняла ему Джулия. – У меня сроки, твоя мать непременно желает открыть отель в мае, хотя я уже ей говорила, что вряд ли это возможно. Иди один, дорогой. Тебе вовсе не стоит отказываться от удовольствий.
– И не жди, что я буду отказываться, – грубо огрызался он.
И все чаще и чаще он уходил один; приходил все позже и позже, зачастую заставая Джулию крепко спящей и все чаще протестующей:
– Не сейчас, милый. У меня был четырнадцатичасовой рабочий день, и мне в семь вставать…
Это продолжалось до тех пор, пока он не сорвался с постели и не прорычал:
– Может, мне с тобой заранее договариваться?
Джулия нашла его в гостиной в шезлонге, завернутого в одеяло и в большом гневе.
– Прости меня, милый. Постарайся понять, пожалуйста. День выдался тяжелый. Эти ужасные плотники установили панели не в той комнате, пришлось все переделывать. Я не хотела тебя обидеть, но я всегда срываюсь, если обеспокоена.
– О чем тебе беспокоиться?
– Ты же прекрасно знаешь! Мы отстаем от графика. Не сможем открыться в мае, а твоя мать на этом настаивает. Каждый раз, когда звонит, напоминает.
– Так скажи ей, что ничего не получится! Как ты ни умна, но чудеса творить не способна!
– Я пыталась, но она только смеется и говорит: «Ну что ты, Джулия, если кто и может, так это ты. Париж весной, помнишь? Ты ведь согласилась».
– Разве не так?
– Я тогда так думала. Ошиблась. Теперь я думаю иначе.
– Так скажи ей!
– Противоречить твоей маме? Я никогда не замечала, чтобы даже ты это делал!
– Тогда работай круглые сутки, черт возьми! И плевать я хотел! – Он поплотнее завернулся в одеяло и повернулся к ней спиной.
Джулия выбежала в спальню, как следует грохнув дверью. Все мужики – дети и эгоисты! Почему он думает только о себе? Пусть дуется, если хочет. Ей надо выспаться.
На следующее утро он с ней не разговаривал, но Джулия этого не замечала, уставившись в письмо от производителей специальной розово-серебристой краски, в котором сообщалось, что партия испорчена и должна быть сделана заново. О Господи, подумала она, протягивая руку к телефону. Когда она положила трубку, Брэда уже и след простыл.
Она отправилась днем вместе с Полем на лакокрасочную фабрику, а на обратном пути заехала на выставку фарфора. Поскольку Джулия обожала фарфор, она провела там пару приятных часов и, вернувшись, застала Брэда в дурном расположении духа.
– Где ты шлялась, черт побери?
– Я же тебе говорила… насчет путаницы с краской.
– Ты мне ничего не говорила! Единственно с кем ты разговариваешь, так это с этим гениальным швейцарским козлом!
– Слушай, не будь смешон.
– Это ты делаешь из себя посмешище, связалась с этим ублюдком!
Она обратила внимание, что он в смокинге и черном галстуке.
– Ты куда-нибудь собрался?
– И собрался! Тебя тоже приглашали, но ты уже явно не успеешь. Я, как всегда, буду вынужден извиняться! – добавил он, хлопнув дверью.
Господи, ужин у Флэмбардов, вспомнила Джулия. Брэд весь вечер будет говорить о делах, а ей придется сидеть и слушать женские разговоры о модах, скандалах и прочей ерунде. «Нет уж, спасибо, – подумала она. – Горячая ванна – и в постель».
Она с удовольствием нежилась в ванне, когда зазвонил телефон. Звонила свекровь. Голос возбужденный. Она слышала, сказала она, что маркиза де Монтрей продает двенадцать стульев Людовика Шестнадцатого, и ей удалось заключить сделку, которую Джулия должна довести до конца.
– Для холла – идеально, – возбужденно говорила леди Эстер. – Именно то, что ты искала, тот цвет, тот период, все то. Смотри, Джулия, не подведи меня. Она согласилась встретиться с тобой завтра вечером. К сожалению, у нее приглашение на ужин, так что она не сможет принять тебя раньше одиннадцати часов.
– Так поздно! – воскликнула Джулия.
– Ничего не поделаешь. Я хочу иметь эти стулья, поняла?
– Да.
– Возьми с собой Поля Шамбрена. Он хорошо разбирается в мебели. Я хочу быть уверенной, что она продает все в идеальном состоянии. Заставь его все как следует осмотреть.
