накрыть стол в углу комнаты.
После ужина подали сыр, фрукты. Официант поставил на стол бутылку «курвуазье» и серебряную коробку с сигарами.
Расстегнув рубашки, детективы развалились в креслах, посасывая громадные коричневые сигары и наслаждаясь не только их качеством, но и запретностью плода, поскольку сигары были кубинские.
— Да, это тебе не армейская столовка! — сказал Джонсон, выпуская клуб дыма.
— Вы, леди, знаете, как ублажить солдат. — Штерн поднес сигару к носу, вдыхая букет.
В фургоне раздался дружный стон. — Сволочи бесстыжие!
Айрис Ли свернулась клубочком у ног детектива Джонсона, положила голову ему на колени и обвила руками его ноги.
— Что еще для вас сделать?
— Спасибо, все было чудесно. — Джонсон погладил ее по волосам.
— Такой опытный солдат наверняка выполняет в Форт-Тоттен ответственную работу, — проворковала она, лаская кончиками пальцев его бедро.
— Какого дьявола тебя это заинтересовало?
— Я плачу налоги и хочу знать, надежно ли меня защищают.
— Не волнуйся, — сказал Штерн, — ты упала бы в обморок, увидев, какое у нас там оружие.
Джонсон бросил на Штерна предостерегающий взгляд и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, как вдруг наверху послышался пронзительный крик.
— Что там происходит? — Штерн вскочил, подняв глаза к потолку.
— Успокойся, это турок. Ему так нравится — чем громче кричит девушка, тем больше он ей платит.
— Нам начинает нравиться членство в вашем клубе. — Джонсон запустил руку под шелковую блузку Айрис Ли.
Опять крик! Немного тише и глуше.
— Такое впечатление, будто турок наигрался. — Штерн опять посмотрел вверх.
Айрис Ли расстегнула лифчик и обнажила грудь, казавшуюся непропорционально большой по сравнению с худощавым телом. Джонсон ущипнул ее.
На этот раз сомнений не оставалось. Ужасный, леденящий кровь крик, умоляющий о пощаде.
Детективы вскочили и бросились к двери.
— Бросьте, парни. Ничего там не происходит. — Айрис Ли, снова застегнув лифчик, поспешила за ними.
Не слушая ее, детективы вышли и оглядели пустой коридор. Еще крик, и они решились. Крадучись пошли на звук вдоль стены и наткнулись на темную лестницу, скрытую пыльными выцветшими занавесками. Штерн раздвинул их и одним прыжком очутился на лестнице. Джонсон последовал за ним.
Лестница тонула во мраке. Стоя на нижних ступенях, полицейские настороженно прислушивались и смотрели вверх, на тонкий луч света. Потом стали осторожно подниматься и почти дошли до верхней ступеньки, как вдруг перед ними возникла темная фигура.
— Это частное владение, — угрожающе произнес негромкий голос.
Джонсон, отделившись от стены и балансируя, поставил ногу на следующую ступень.
— Мы члены клуба, — сказал он.
Из темноты вынырнула рука, сжимавшая стальной прут. Джонсон пригнулся, ушел от мощного свинга, потом выпрямился, обрушил левую руку на локоть противника, а правой ударил его по запястью. Он взял руку незнакомца на излом, и локоть хрустнул. Резко повернувшись, Джонсон спустил орущего противника с лестницы. Тот докатился до самого низа, сорвал своим телом занавески и застонал от боли.
Джонсон и Штерн рванулись вперед, вбежали в холл третьего этажа и пригнулись, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. В конце холла из-под двери просачивалась тонкая полоска света. Оттуда снова послышались жуткие звуки, и детективы бегом ринулись к двери. Джонсон на ходу прокричал в миниатюрный микрофон, спрятанный под мышкой:
— Оставайтесь на месте. Мы справимся сами.
— Что будем делать? — спросил О'Шонесси.
— Подождем и послушаем, — ответил Мэлоун.
— Они времени зря не теряют.
— А если сами не справятся?
— Тогда будем действовать как эти гребаные истребители гангстеров в детской игре!
Штерн ударил в дверь ногой чуть выше дверной ручки. Дверь с треском распахнулась. Полицейские ворвались внутрь, пригнувшись, дабы не быть отличными мишенями.
Окна в помещении были закрыты ставнями, свет с улицы проникал сквозь щели. В огромной комнате стояла кровать с причудливым орнаментом на четырех толстых ножках и тяжелое деревянное кресло.
К креслу была привязана полуобнаженная женщина, над которой склонились двое смуглых мужчин. Женщина была в полубессознательном состоянии. Распухшее окровавленное тело, грудь испещрена багровыми точечками. Возле кресла валялось множество горелых спичек. Истязатели повернулись к вломившимся в комнату полицейским, один из них метнулся навстречу, выхватив из заднего кармана дубинку. Штерн перехватил его руку и ударил коленом в пах, а рукояткой пистолета — по голове. Смуглый рухнул на пол, из раны на лбу хлынула кровь.
— Ну все, Абдулла, представление окончено, — прорычал Джонсон. — Встань к стене, пока я не прострелил тебе вторую дырку в заднице.
Он поднял револьвер, приняв боевую стойку, и прицелился в лицо второго мужчины.
Андреа Сент-Джеймс попыталась встать, но повалилась на пол вместе с креслом.
— Помогите мне, — взмолилась она.
Отступив на шаг, Штерн держал обоих мужчин под прицелом. Джонсон снял мундир, подошел к лежащей Андреа, опустился на колени, развязал ее и осторожно укрыл.
— Пошли отсюда, — сказал он. — Мы упрячем этих ублюдков за решетку на пару лет.
Андреа Сент-Джеймс схватила его за руку.
— Не надо полиции, умоляю вас. — Слезы катились по ее распухшим щекам. — Только выведите меня отсюда!
— Но… — заспорил было Джонсон.
— Не надо арестов, пожалуйста…
Джонсон взглянул на Штерна, тот пожал плечами.
— Если не будет заявления, мы не сможем открыть дело.
В комнату влетели мэтр и обе девушки. Штерн обернулся.
— К стене, мои прелестницы.
— Что это вы вытворяете? — возмутился мэтр.
— Мы уходим, и дама уходит с нами, — объявил Джонсон, подхватывая Андреа на руки.
— Какого черта? Кто вы такие? — закричала Урсула.
— Мы офицеры и джентльмены, милочка, — ответил Джонсон, направляясь к выходу.
Отделение скорой помощи в госпитале Бельвью было переполнено поступившими за ночь. В щель неплотно прикрытой двери Мэлоун наблюдал, как врач осматривает Андреа Сент-Джеймс. Ничего не меняется, подумал он. Еще одна жертва бессмысленной кровавой бойни. Ночь за ночью колют, режут, стреляют. Мэлоун поглядел на людей, сидевших в очереди и ждавших, когда их сошьют снова, белый мужчина прижимал к щеке оторванный кусок кожи. Вероятно, порезали дружки на углу.
Усталый до смерти практикант вышел из операционной и наткнулся на Мэлоуна.
— Оставите ее в больнице? — спросил тот.
— Где? У нас больных как сардин в банке. Я ее зашил. Теперь ее надо передать лечащему врачу.
