Поэтому я ухватился за свой шанс. В любом случае после драки кулаками не машут. Я подписал контракт.
Джек молчал несколько долгих мгновений, затем медленно выдохнул и помолился про себя.
– Итак, – произнес он, устремив взгляд на Эрика, – мне не придется давать советы, участвовать в интервью и тому подобное?
В глазах Эрика вспыхнул огонек надежды, хотя молодой человек старался не радоваться раньше времени.
– Думаю, нет. Ты должен будешь встретиться с Валери. Она единственная, кто будет знать о подмене.
Джек недобро прищурился:
– То есть как
– Я сказал ей, что я гей. И что я не могу участвовать в фотосессии. Но я попросил ее не волноваться и обещал, что все улажу. Мы встретились с ней сегодня утром и побеседовали. Но я должен был обсудить свой замысел с тобой, прежде чем скажу ей хоть слово.
– О, великолепно! Чертовски здорово! Она никогда не согласится. Ты понимаешь, что она может засудить тебя – да и меня заодно, раздув такое дело, что небесам станет жарко. Это мошенничество, Эрик. Мы не сможем...
Но Эрик помотал головой:
– Ее карьера тоже под ударом. Я неплохо узнал Валери. Она хороший, честный человек, который много работает. Даже слишком много, на мой взгляд. Как я понял, эта работа значит для нее всё. Судебное разбирательство похоронит журнал прежде, чем он вообще выйдет в свет, и ее карьера будет погребена вместе с ним. Полагаю, беспокоиться не о чем. Она согласится. Это ее единственный шанс.
Сейчас Джека нимало не интересовала судьба незнакомого директора по связям. Он не желал ей зла, но то, что он узнал о своем друге, и так выбило его из колеи.
– Ты полагаешь?
– Мы разработаем детальный план завтра вечером. Мы ужинаем у нее.
– Мы? Я правильно понял?
– Ну конечно, это мой план. Я собирался позвонить ей после того, как поговорю с тобой.
– Ты не слишком самоуверен, Питер Пэн?[3] Эрик откинулся назад и ухмыльнулся, стремясь разрядить обстановку:
– Ах, вот оно как? Я открыл душу своему лучшему другу, и он тут же начинает доставать меня шуточками про геев?
– А ты хочешь, чтобы моя фотография с подписью «Прекрасный Принц» красовалась на обложке женского журнала, который выходит по всей стране. – Джек потер подбородок, изображая глубокую задумчивость. – М-да, мило, очень мило.
Эрик рассмеялся:
– Ладно, я обо всем позабочусь. И, как ты понимаешь, я намерен достойно вознаградить тебя за доставленное беспокойство...
– Мне не нужны твои деньги, – отрезал Джек. Оказав услугу Эрику, он вполне мог заняться поисками работы. В конце концов, речь ведь шла всего лишь об одной фотосессии. – Мы оба знаем, сколь многим я тебе обязан.
– Эй, я вовсе не хотел разыгрывать эту карту. Я не...
– Я знаю. Именно поэтому я не приму от тебя ни цента. Ты спас мне жизнь. Меньшее, что я могу для тебя сделать, – это дать тебе шанс жить так, как ты хочешь.
Эрик промолчал.
Джек всегда чувствовал себя неуверенно, когда дело касалось проявления эмоций. Можете спросить Шелби.
– Кроме того, когда моя физиономия появится на обложке журнала, все красотки будут моими, верно?
Эрик расхохотался.
– Можно подумать, тебе не хватает подружек. Но что верно, то верно: они все будут твоими. И тогда я смогу переправлять тебе все мешки с письмами.
– Давай не будем с этим спешить.
– И ты непременно получишь деньги. Я просто обязан это сделать, иначе буду чувствовать себя подлецом.
– Богом клянусь, если ты еще раз заговоришь про них...
– По договору мне причитается около полумиллиона долларов. Я могу себе это позволить, не так ли?
У Джека челюсть отвисла от изумления. Некоторое время он не мог выдавить из себя ни звука. Эрик усмехнулся:
– Я знал, что это произведет на тебя впечатление.
– Сумма с пятью нулями за то, чтобы ты говорил женщинам то, что они желают услышать? Боже, приятель, да за такие деньги я сам готов вешать им лапшу на уши.
