Ивана и Наташу. — Ладно, поехали. Тебе убирать, — обратился он к дворнику.
— Так уберу уж, куда деваться.
Тем временем Наташа повлекла Ивана за собой в подъезд. Она на миг выглянула из подъезда и махнула два раза ладонью дворнику.
— Да, пожалуйста уж, пожалуйста… подмету. Эх… — вздохнул дворник и побрел по тротуару. Он все качал головой и вздыхал, и в душе его росло непреодолимое желание сейчас же напиться до полусмерти, а если получится, то и до смерти.
Иван чувствовал, что Наташа вся трепещет от его объятий и поцелуев. Она льнула к нему, потом немного отталкивала и тут же прижималась еще сильней, а губы ее и жгли Ивана, как угли, и ласкали так нежно, что Иван совсем потерял голову. Он уже вообще ничего не соображал… Когда дверь лифта открылась, Наташа выскользнула из Ивановых объятий и побежала открывать дверь в квартиру. Иван настиг ее в прихожей, крепко сжал за плечи и услышал шепот: «Да, да, я хочу этого…»
7
Когда Иван проснулся, первое, о чем он подумал: «Где Наташа?» От этой мысли сон сразу слетел, как будто его и не было. Иван быстро открыл глаза и сел на постели. Наташа лежала рядом, она спала. Лицо ее было спокойным и светлым. Ивану показалось, что она едва заметно улыбалась во сне. Рассвет уже наступил, но солнце еще не взошло. Через открытое окно не доносился шум улицы, наверное, было еще очень рано.
Ивану показалось, что за эту ночь он пережил и прочувствовал столько, что его жизнь теперь стала жизнью совсем другого человека. Будто он выплеснул вместе с эмоциями этой ночи все то в своем прошлом, что не давало ему покоя и заставляло бесчинствовать его ум и тело.
Иван осторожно встал и подошел к окну. «Где же лестница на небеса? — подумал он и улыбнулся. — Что же со мной было тогда? Эх, не стоит об этом думать, что бы то ни было, оно не может повториться. И это хорошо. И все же теперь надо попробовать повторить кое-что из того, что я сделал тогда».
Иван осторожно оделся. Взял на полке карандаш, лист бумаги и написал: «Через час я вернусь. Иван». Он вышел из квартиры и направился на поиски цветов.
Утро было прекрасное, прохладное и тихое, день обещал быть солнечным. Иван зашел за угол дома и увидел станцию метро. Чтобы сэкономить время, он побежал прямо через площадь, на которой был разбит сквер. На тротуарах уже появились первые прохожие, а количество машин на улицах прибывало с каждой минутой.
Иван подошел к входу в метро, где несколько женщин уже расставили банки и ведра со свежими цветами. Иван достал оставшиеся у него деньги и подал их пожилой женщине, цветы которой ему наиболее приглянулись. Это были розы с плотными, не до конца распустившимися бутонами и самых разных цветов и оттенков — от снежно-белого, таких Иван никогда не видел, до почти черного.
Она взяла деньги, посмотрела на Ивана и спросила:
— Вам на все?
— На все.
— Давайте я сама подберу самый лучший букет, о котором только может мечтать женщина.
— Подберите.
Она долго выбирала цветы, аккуратно составляя их один к одному и расправляя листья. Букет оказался не очень большим, Иван мог обхватить рукой без труда все черенки. Цветочница заботливо обернула букет несколькими слоями бумаги, чтобы не уколоться, потом брызнула на бутоны водой из ведра, слегка встряхнула букет и подала его Ивану.
— Желаю вам счастья, — она улыбнулась и добавила: — Я сделала этот букет от всей души и с добрым словом, он должен понравиться вашей девушке.
Иван поблагодарил цветочницу и побежал к дому. Он хотел сделать человеку, которого любил, приятное, и был уверен, что сделает это. И больше ему ни о чем не думалось и ничего не хотелось. И это было счастье.
Когда Иван открывал дверь, замок громко щелкнул. Иван быстро открыл дверь, скинул ботинки и на цыпочках вошел в комнату. Наташа лежала точно в том же положении, в каком он ее оставил. Иван вошел в комнату и остановился. Наташа потянула носом воздух и открыла глаза. Несколько секунд она смотрела, как бы что-то вспоминая, потом улыбнулась и сказала:
— Какие розы, Иван! Никогда в жизни не видела ничего подобного. Дай посмотреть их поближе, — сказала она, оставаясь под одеялом.
Иван положил букет на постель, а Наташа осторожно села, придерживая одеяло. Она смотрела то на розы, то на Ивана. И Иван увидел, что ее глаза стали влажными. Наконец, погладив пальцами белоснежный бутон, она подняла глаза и сказала:
— Спасибо, Иван. Мне так хорошо.
Тут она быстро, словно в ней сработала мощная пружина, подскочила и обняла Ивана. Он даже не успел поднять руки, чтобы подхватить Наташу. Поцеловав Ивана, она отстранилась от него и, глядя в глаза, спросила:
— Ты насовсем вернулся? — Иван долго молчал, неотрывно глядя в ее глаза. В них Наташа и прочитала ответ. Сердце у нее сжалось. — На сколько? — Иван продолжал молчать. В его голове была абсолютная пустота, будто все мысли куда-то испарились. Сказать что-нибудь — значит разрушить состояние счастья, а этого Ивану так не хотелось. Наконец он сказал:
— Не знаю. Не знаю точно…
— Я не хочу, чтобы ты опять исчез. Если это произойдет, я не смогу жить или делать вид, что живу.
— Я не буду жить без тебя, — сказал Иван. Жизнь опять ворвалась в него в виде воспоминаний, проблем и требований действовать.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что надо бы позавтракать. А пока я пойду в душ.
Иван стоял под душем и думал, что же ему делать: говорить Наташе о том, что его ждет, или нет. «А с чего я решил, что Зильберт выполнит свое обещание, и почему, собственно, я не могу нарушить своего, — пришла в голову мысль. — Имея такие деньги, можно уехать куда-нибудь в Кашмир и там зажить спокойно, пока люди Зильберта меня найдут. А завтра все может измениться. Зачем я должен через неделю возвращаться в этот чертов бункер и с чего я взял, что он обязательно отдаст приказ убить меня? Если слова Бога, обещавшего скорую смерть, — всего лишь галлюцинация? „Ты умрешь скоро, и будешь знать, когда“, — вспомнил Иван слова Бога. — Когда же, а?» — «Послезавтра», — услышал Иван ответ на свой вопрос. Это знание пришло к нему как откровение, сказанное ему его собственным голосом. «Значит, у меня есть еще два дня и одна ночь. — Иван воспринял сказанное ему как абсолютную истину, которую невозможно подвергать сомнению. — Вот теперь я точно знаю, сколько мне осталось жить. И чего я раньше не спросил об этом? И что же делать?»
— Дорогой, ты живой там? — услышал Иван Наташин голос за дверями.
— Очень даже живой. Сейчас выхожу, — ответил Иван.
Иван оделся в свою одежду, потому что другой у него не было, и вышел из ванной.
— Я подогрела вчерашний ужин, который мы даже и не попробовали. Это ты виноват, — улыбнулась Наташа. — Я даже готова поверить, что ты не видел женщин три с половиной года.
— Так оно и было, — согласился Иван.
Он медленно и аккуратно ел. Все было очень вкусно. Иван впервые в жизни старался есть не для того, чтобы утолить голод, а чтобы получить удовольствие. И это ему удалось. Он покачал головой и сказал:
— В первый раз в жизни поел так вкусно. Это потому, что ты приготовила.
— А тогда, у нас в городе, ведь тоже я готовила.
— Да, но тогда я был другим.
