Антихрист

Часть вторая

Фуга в стиле рок

Когда к нему в тайник вошел высокий
и чистый ангел, весь светясь огнем,
он распознал его в мгновенье ока
и попросил его лишь об одном —

о позволеньи не покинуть крова
ему, смущенному душой купцу.
Он жизни не читал — и мудрецу
не слишком тяжело ли это слово?

Но тот с упорством, бьющим через край,
велел его исполнить приказанье,
не уступал и требовал: читай!

Он прочитал. И ангел ниц упал.
И стал он тем, кто прочитал писанье,
и подчинялся, и осуществлял.

Р. М. РИЛЬКЕ

Глава первая

1

Аллеин не последовал за улетающим вертолетом. У него сильно заболело в груди — там, где у людей находится сердце, и стало так тяжело и тоскливо, как, наверное, бывает перед неизбежной смертью. Аллеин был бессмертен, во всяком случае, он всегда считал себя бессмертным, но эта жуткая, непроходящая боль заставила его усомниться в этом. «Что со мной? Почему?» — спросил у себя Аллеин и не нашел ответа. Собрав все силы, он устремился вверх — для того, чтобы посмотреть, что происходит в мире людей. Возможно, его состояние связано с тем, что там творится что-то неладное? Заняв удобное положение в надпространственном эфире, Аллеин стал наблюдать за людьми. Люди занимались своими обычными человеческими делами, ничего особенного, все было обычным — и добро, и зло, творимое ими. Потом Аллеин послушал голоса и мысли людей, обращенные к Богу. Нет, нельзя сказать, что хор этот ослабел или стал фальшивить. Все было как всегда: на всех языках, называя Его разными именами, люди всех религий взывали к одному и тому же Богу, своему Творцу, — все как всегда. «Почему же мне так плохо, будто приблизился мой конец? — думал Аллеин. — Ведь все как всегда. А может, все так и должно быть? Все должно быть как всегда, когда наступит конец, и этот храм, воздвигнутый Богом — Земля, — погибнет».

Боль стала стихать. «Насколько все же я слаб и беспомощен и как мне мало дано, — думал Аллеин, — я даже не могу ответить на вопрос: случайно ли, то есть только лишь По воле Сергея прилетел вертолет в последний момент за Иваном или Бог направил его? Этот извечный для меня вопрос: где в мире граница случайного, и почему Он так часто действует через людей, напрямую вмешиваясь в события, не привлекая для этого нас — ангелов? — Аллеин вздохнул. — Жаль, что мне не дано читать его Книгу».

— Ему, конечно же, видней, как поступать, но ведь я так стараюсь. Неужели я что-то делаю не так? — сказал Аллеин и увидел, что из подпространства вынырнула ликующая физиономия Риикроя.

— Привет, ангел! Как самочувствие? — Аллеин промолчал. — Наш подопечный решил, наконец, исправить замысел Творца. Что он стоит теперь, весь этот замысел!

— Все предопределено. Все! — воскликнул Аллеин.

— Нет, не все, Аллеин, и ты это знаешь. Если бы все было предопределено, мне бы было нечего делать на Земле. Искушать людей, имеющих души, — себе дороже, зато как приятно работать с людьми, их не имеющими!

— И все равно всегда и везде побеждал замысел Бога! Ни один из призванных не отступил, и замысел Бога выполняется!

— Не спорю, всегда и везде, и ни один не отступил, но, как видишь, дело движется к развязке. Человеческая свобода оказалась сильнее Божественного предопределения. Недаром, нет, недаром люди так много сейчас говорят о свободе! Это признак конца, дружище. Свобода! О, что бы я делал, если бы не было свободы! Аллеин, ответь-ка мне, почему Бог не отнял ее у всех? Я, например, никак не могу этого понять.

— Лицемерный лжец, ты прекрасно знаешь, что несвобода от Бога для человека значит бессмертие и следование путем, определенным Богом, но вовсе не означает личную зависимость. Призванные — не марионетки. Не ваши ли вдолбили в головы многим людям то, что Бога выбирают? Хочу — буду верить, а хочу — не буду, мне нравится быть свободным от Него. Они и выбирали…

— Ты не ответил на мой вопрос. Почему Он не призвал всех? И зачем, например, Бог создал человека и дал ему разум, а следовательно, и потребность судить о добре и зле, не отняв при этом свободы? Что, Он не понимал, к чему это приведет? А, Аллеин? Ты знаешь ответ?

— Знаю. И ты его знаешь. Есть два мира — мир Книги, в нем тебя нет, только он реален для Бога, и мир, отраженный от нее, или, как вы говорите, материальный. Ты — болезнь отражения, а не творение Бога, тебя в ней нет, так же как нет и твоего Господина, так же как нет и свободных людей, они живут во времени, в Книге же только то, что вечно. Это твой Господин уже тысячелетия морочит всем голову, нашептывая пророкам, что он создан Творцом, так же, как и зло.

— Зачем же Он, всемогущий, допустил кривое отражение?!

— Он пожалел людей, которые превозносили свободу как высшую ценность и просили ее. Люди вымолили свободу у Бога, потому что он добр! А без человеческой свободы ты — больше, чем пустота. Уничтожь ее, не будет и тебя.

— Что? — с искренним удивлением воскликнул Риикрой.

— Вот и все. Бог дал свободу людям, а через некоторых своих призванных дал им религии, чтобы ее сдерживать. И ты не хуже меня знаешь, что из этого вышло…

— Иван Свиридов — собственной персоной.

— Но это, действительно, — выбор людей. Свободных людей, тех, которым не досталось душ. Да уж. Результат налицо… Призванные религию не выбирают, она выбирает их.

— Как хорошо для нас, что Бог столь сильно любил людей, что бросил их по их же просьбе. Ладно, Аллеин, до скорого, — махнул рукой Риикрой. — Встретимся у церкви. Представление должно продолжаться!

Вертолет тем временем летел над тайгой. Сергей смотрел в окно на припорошенные снегом кроны сосен, которые сверху казались бурунами волн застывшего вмиг океана. Иван спал. Его лицо было