— Что там дальше? Чего ему надо? Он желает принести извинения? Если ему нужен мечник в особняк, передай ему, что я беру двадцать… нет, тридцать роялов в день. Нет, лучше в час.
— Погоди, тут не об этом… «К счастью, случившееся может обернуться вам на пользу, поскольку я готов предложить вам работу как раз того рода, что вы предпочитаете, и я нисколько не сомневаюсь, что вы ответите мне согласием».
— Теперь я окончательно убедился, — Ричард кинул нож в потолок. — Ты прав. Он идиот. Напиши, что я отказываюсь.
— Ну перестань, Ричард, — весело проговорил Алек. — Если он идиот, это еще не значит, что нам повредят его деньги.
— Может, ты и удивишься, — Сент-Вир подпрыгнул и, вцепившись в рукоять, вырвал воткнувшийся в потолок нож, — но должен тебе сказать — я на дураков не работаю. Им нельзя доверять. Кроме того, раз Горн нанял Де Мариса, он мало знает о мечниках.
— Да им плевать, кого нанимать. Они просто гонятся за модой.
— Я знаю, — невозмутимо произнес Ричард. — Кого он хочет, чтобы я убил?
— Ну что ты говоришь! Не убил, а вызвал. Мы же джентльмены, несмотря на то что некоторые из присутствующих здесь не умеют читать и писать. — Алек отставил руку с пергаментом и, искоса на него поглядывая, прочитал: — «Имеется дело чести, затронувшее мою честь»… ой, нет, извиняюсь, это зачеркну-то — «…затронувшее мою душу и оставившее в ней глубокую рану, к-к-оторую…»
— Спокойнее, Алек.
«…может излечить лишь удар клинка! Суть нанесенной мне обиды не должна вас волновать. Я готов заплатить за ваши услуги сорок роялов. За эту сумму по законам чести и достоинства вам надлежит представлять меня в поединке насмерть, вызов на который должен быть брошен лорду Майклу Годвину Амберлейскому».
— Это еще кто такой?
— Какая разница? Ты можешь его прикончить и поспеть к ужину, а в кармане у тебя будут сорок роялов. Заработанных по законам чести и достоинства.
— А он умеет фехтовать?
«Да им на мечах только с болонками сражаться». Кажется, я дословно воспроизвел то, что ты мне как-то раз сказал. Не думаю, что Годвин чем-то превосходит других победителей левреток.
— Тогда с ним может расправиться и Хьюго.
— Ага, — Алек прихлопнул письмо ладонью. — Мне лорду Горну так и передать?
— Вообще ему не отвечай, — отрезал Ричард и взял в руку железное ядро. — Я не принимаю письменных заказов. Ему бы первым делом об этом узнать. Если, конечно, у него была бы хоть капля мозгов.
— Ричард, — Алек положил ногу на подлокотник шезлонга и теперь задумчиво ею покачивал, — как ты думаешь, сколько заплатит лорд Майкл за весточку о том, что Горн собирается его убить?
Сент-Вир попытался разглядеть выражение лица своего друга, но оно оставалось в тени.
— Зачем тебе это? — спросил мечник. — Ты что, опять продул в кости?
— Нет.
— Ты не понимаешь, — тщательно подбирая слова, произнес мечник, держа в ладонях ядро, — моя репутация зависит от людей, которые знают, что я умею хранить их секреты.
— Почему же, понимаю, — блаженно молвил Алек, — но ведь Горн сделал ужасную глупость, изложив суть дела в письме. Я прав?
— Совершенно. Вот поэтому я больше заинтересован в задании, которое мне предлагают Феррис с герцогиней, а не Горн. — Ричард перенес вес тела на другую ногу. — Письмо сожги. Прямо сейчас. Ладно?
Когда Майкл не мечтал о холодных глазах герцогини, он думал, как сохранить инкогнито. Теперь его знали в школе. Пара учеников, столь же серьезно, как и он, относившихся к занятиям и собиравшихся перейти из слуг в телохранители, уже неоднократно звали его вместе выпить после занятий, и молодому лорду становилось все труднее придумывать новые отговорки. Не то чтобы он презирал учеников, как раз наоборот, — они ему нравились тем, что проявляли упорство в обучении. На уроках наставник не оставлял им ни мгновения свободного времени, и Майкл легко поддерживал маску простолюдина, однако он не был уверен, что за кружкой ему удастся не выйти из образа. В результате общения с товарищами по занятиям молодой лорд взял за манеру говорить быстрее и однажды встревожил собственного слугу, протараторив, как простолюдин, приказ начистить сапоги. Теперь Майкл нашел себе новое развлечение: он блуждал по городу, подыскивая магазины, в которых он мог бы сказать, что работает, если его вдруг спросят; вращал в руках драгоценные камни, представляя, что подбирает их покупателям, а не для себя… Однако почувствовать себя простым горожанином ему пока не удавалось.
Майкл не слишком удивился, когда наставник после урока отвел его в сторону, изъявив желание поговорить наедине. Ранее молодой лорд просил его заниматься с ним раз в неделю индивидуально, но Эплторп лишь с отсутствующим видом кивнул, пообещав подумать. На этот раз Майкл предложил пойти куда-нибудь пообедать, чтобы они со всеми удобствами оговорили условия занятий.
— Нет, — качнул головой наставник, кинув взгляд в сторону высокого окна в конце павильона, — думаю, мы сможем побеседовать и здесь.
Эплторп отвел Майкла в маленькую комнатенку, изначально предназначавшуюся для хранения седел и упряжи. Теперь она была завалена перчатками, метательными ножами, ошметками ковров и прочей утварью, принадлежавшей школе. Они присели на пару чучел, из которых тут же показалась набивка.
Эплторп провел кулаком по подбородку и поднял на Майкла взгляд:
— Хотите быть мечником, — произнес наставник.
— Ну-у-у… — протянул Майкл.
От этой привычки ему следовало избавиться еще в детстве. В вопросе наставника не было двусмысленности и полунамеков — он говорил о людях, которые зарабатывают на жизнь, сражаясь насмерть, о людях, которые должны всякий раз побеждать.
— Вам это под силу, — промолвил Винсент Эплторп.
В голове у Майкла вертелось сразу несколько вариантов ответной реплики, и все не очень подходящие. Что же сказать? «Неужели?» «С чего вы взяли?» «Простите, вы серьезно?» Майкл понял, что разевает рот, как вытащенная из воды рыба.
— Правда? — спросил в итоге молодой лорд. — Вы так думаете?
Эплторп, как и всякий мечник, не был обучен тонкостям салонных бесед, поэтому он прямо ответил:
— Да, я думаю, вы сгодитесь. И я знаю, что вы в этом заинтересованы. Вам следует немедленно приступить к занятиям.
— Мне следует… — тупо повторил Майкл. Наставник заговорил возбужденно, короткими рублеными фразами, как на занятии, когда ученики делали успехи:
— Конечно, слегка поздновато. Сколько вам? Девятнадцать? Двадцать? — Майкл был старше, но благодаря легкой жизни не знавшего тягот нобиля выглядел более юным. — Ничего. Зато у вас есть интуиция и четкость движений, а это сейчас главное. — Эплторп продолжил, не дожидаясь ответа: — Если вы готовы трудиться, вы многому научитесь и ничем не будете уступать настоящим мечникам.
Наставник замолчал, и у Майкла, наконец, появилась возможность вставить слово:
— Разве все так просто? Я думал, на обучение уходят годы.
— Конечно, срок ученичества долог. Но кое-что вы уже освоили. Вы с первого урока правильно встали в позицию, а у многих только на это уходит несколько месяцев. И все же вам придется много трудиться, долго трудиться, часами трудиться, чтобы у вас появился шанс выжить в бою с противниками. Но если вы подойдете к делу серьезно, если вы возьмете меня в наставники, я сделаю из вас бойца.
Майкл смотрел на Эплторпа. Единственная рука наставника сжимала его колено. Молодого лорда заворожил грациозный вид мечника, замершего в напряжении, ожидая ответа. «Теперь придется все ему рассказать, — с грустью подумал Годвин. — Игра закончена, мне надо назваться. Я не могу быть мечником». Эплторп внимательно изучал выражение его лица. Наставник расслабился, а жар в его глазах угас, словно
