— Ничья она не жена. Просто служанка при конюшнях.
— Тогда зачем…
— Девочка — третья в очереди на престол, — очень тихо произнес Гаран, — да еще дочка Бригана. Не Нэша, не Клары, не моя — а Бригана. Вспомните, что было шесть лет назад, миледи. Если, как вы утверждаете, вас воспитывал Брокер, вы в курсе, какой опасности подвергся Бриган, стоило ему вступить во взрослую жизнь. Он был единственным при дворе, кто открыто выражал ненависть к Кансрелу.
Это заставило Файер замолкнуть и со стыдом прислушаться к рассказу.
— Она ходила за его лошадьми. Ему едва исполнилось шестнадцать, а она была хорошенькая; не очень-то много радости выпадало в те дни на его долю. Ее звали Роза.
— Роза, — машинально повторила Файер.
— Про них не знал никто, кроме нас четверых: Нэша, Клары, Роэн и меня. Бриган молчал о ней ради ее же безопасности. Хотел жениться, — Гаран коротко усмехнулся. — Болван, романтичный до невозможности. К счастью, жениться он не мог и не распространялся о ней.
— Почему — к счастью?
— Королевский сын и девушка, которая спит на конюшне?
Файер подумалось, что люди, на которых хочется жениться, итак встречаются в жизни нечасто. Как же ужасно тогда встретить такого человека и потерять только потому, что его постель застлана соломой, а не пуховыми перинами.
— Как бы там ни было, — продолжал тем временем Гаран, — примерно в то время Кансрел убедил Накса отослать Бригана вместе с войсками в приграничье, видимо, надеясь, что его гам убьют. Бриган был в ярости, но выбора ему не оставили. Вскоре после этого тем из нас, кто знал о Розе, стало ясно, что часть себя он все же оставил здесь.
— Она была беременна.
— Именно. Роэн обеспечила ей подобающий уход, естественно, тайком. Бриган даже умудрился не погибнуть, но вот Роза умерла родами. И когда он, семнадцатилетний, вернулся домой, на него в один день свалилась смерть Розы, ребенок и приказ Накса о назначении его командующим.
Эту часть Файер уже помнила. Кансрел убедил Накса повесить на Бригана слишком большую ответственность в надежде, что Бриган сам погубит свою репутацию, продемонстрировав неумение управлять войсками. А еще Файер помнила, как счастлив и горд был Брокер, когда Бриган, проявив сверхъестественное упорство, превратился сначала в хорошего, а потом в выдающегося командира. Он поднял королевское войско с колен — не только кавалерию, но и пехоту, и лучников. Повысил стандарты подготовки и увеличил жалованье. Расширил ряды, пригласив женщин, построил в горах и по всему королевству сигнальные посты, чтобы отдаленные земли не были оторваны друг от друга. Распланировал постройку новых крепостей с обширными полями и огромными конюшнями для ухода за самым важным козырем войска — лошадьми, сделал его подвижным и быстрым. Все это порядочно усложнило жизнь контрабандистам, грабителям, пиккийским мародерам — а еще мятежникам Мидоггу и Гентиану, которым пришлось взять передышку и серьезно пересмотреть свои скудные войска и сомнительные амбиции.
Бедный Бриган. Файер с трудом могла себе все это представить. Бедный, раздавленный несчастьями принц.
— Кансрел взъелся на все, что имело отношение к Бригану, особенно когда влияние Бригана стало расти. Травил его лошадей — просто из вредности. Пытал и убил одного из бригановых оруженосцев. Все мы, все те, кто знал о Ханне, понимали, что нельзя о ней даже заикнуться.
— Да, — прошептала Файер. — Конечно.
— Потом Накс умер, — продолжал Гаран, — и следующие два года Бриган с Кансрелом были заняты тем, что пытались убить друг друга. А потом Кансрел покончил с собой. Бриган наконец смог объявить дочку своей наследницей и закрепить за ней право на престол. Но он сказал только семье. Формально это не секрет — большая часть придворных знает, что она его дочь, — но об этом по-прежнему не говорят. Отчасти по привычке, отчасти чтобы не привлекать к ней внимания. Не все враги Бригана умерли вместе с Кансрелом.
— Но если она может претендовать на престол, — спросила Файер, — то почему не можете вы? Вы — сын Накса, такой же внебрачный, как она. К тому же она девочка, и совсем маленькая.
Гаран отвернулся, поджав губы, а когда наконец заговорил, на вопрос ее не ответил.
— Роэн вам доверяет, и Брокер тоже, не тревожьте свое чудовищное сердце. Если Роэн вам не сказала, то лишь потому, что привыкла об этом молчать. А Брокер не сказал, должно быть, потому, что она и ему не рассказывала. Клара тоже доверяет вам — из-за Брокера. Доверие Брокера — надежная гарантия, это я признаю, хотя, конечно, все люди ошибаются.
— Конечно, — сухо согласилась Файер.
Тут один из ее стражей подстрелил птицу-чудовище. Золотисто-зеленый хищник упал с неба и скрылся в кронах деревьев. Файер вдруг осознала, где они — в саду позади дворца. Прямо за садом стоял тот самый зеленый домик.
Она в изумлении уставилась на растущее у дома дерево, не понимая, как умудрилась не заметить его из окна, но тут же поняла, что сверху оно просто показалось ей маленькой рощицей. Гигантский ствол расходился в шести направлениях, а ветви были так многочисленны и огромны, что некоторые под своим собственным весом склонились до земли, зарывшись в траву, и оттуда снова потянулись в небо. Вокруг самых тяжелых веток были поставлены подпорки, поддерживающие их и не позволяющие им сломаться.
Гаран, стоя рядом, наблюдал за ее удивлением. Потом, вздохнув, подошел к скамейке, которая стояла у ведущей к дому тропы, и сел на нее, закрыв глаза, и тут Файер впервые за весь разговор осознала, какое у него усталое лицо, заметила сгорбленные плечи. Он выглядел изможденным. Подойдя к нему, она села рядом.
— Да, удивительное дерево, — проговорил он, открывая глаза. — Оно так разрослось, что однажды убьет само себя. Каждый отец выбирает наследников — вам, конечно, это известно.
Файер пораженно обернулась к нему, Гаран холодно посмотрел в ответ.
— Мой отец меня не выбрал. Он сделал наследниками Нэша и Бригана. Бриган поступил иначе. Ханна будет первой в очереди на престол, даже если он женится и произведет на свет целый полк сыновей. Меня, конечно, это никогда не волновало. Ни разу в жизни меня не посещало желание стать королем.
— И само собой, — небрежно продолжила Файер, — это все равно неважно, ведь мы с королем обязательно поженимся и нарожаем толпу наследников-чудовищ.
Этого Гаран не ожидал. На мгновение он оценивающе замер, а потом невольно улыбнулся уголком рта, понимая, что это шутка, и снова сменил тему.
— Так чем же вы занимались, миледи? Уже десять дней как при дворе, а из развлечений у вас — одна только скрипка.
— А что? У вас есть для меня какое-то дело?
— Никакого до тех пор, пока вы не решите помочь нам.
Помочь… помочь этой необычной королевской семье. Файер вдруг страстно захотелось, чтобы это не было так невыполнимо.
— Вы сказали, что не хотите моей помощи.
— Нет, миледи, я сказал, что еще не решил. И до сих пор не уверен.
Тут дверь зеленого домика распахнулась, и женщина с каштановыми волосами направилась по тропе прямо к ним. В это же мгновение разум Гарана словно посветлел. Он поспешно вскочил со скамьи, шагнул к ней и, предложив руку, подвел к Файер. Лицо его сияло, и Файер поняла, что он, без сомнения, привел ее сюда специально — она слишком увлеклась разговором.
— Леди Файер, — сказал Гаран, — это Сэйра. Ей выпало несчастье учить Ханну истории.
Сэйра улыбнулась Гарану, и в этой улыбке он отразился, как в зеркале, так что Файер при всем желании не смогла бы не понять того, что происходит тут у нее на глазах.
— Ничего ужасного в этом нет, — возразила Сэйра. — Она очень способная. Просто неусидчивая.
Файер протянула руку, и Сэйра ответила чрезвычайно вежливым и лишь совсем чуть-чуть ревнивым пожатием. Ее можно было понять. Файер подумала, что придется объяснить Гарану, почему не стоит
