В граненую форму ковша?Чтоб славили гости КалифаСвященное имя твое,По крыльям свирепого грифаУзнав золотое литье.
1927
КУВШИН
'Приди, благодари и пей' —Так говорил кувшин безмолвный.Гостеприимный сын степейПринес его, водою полный,На перепутье двух дорог,Ползущих мертвенной пустыней,Где сох ковыль и травы жегНебесный свод пустой и синий.А мимо в дальние местаВерблюды шли. И не однаждыТянули жадные устаКочевники в порыве жаждыК его изогнутым краям.Едва желанье утоляя.И дальше шли, глоток друзьямИли верблюдам оставляя.Глоток не охлаждает уст,Но влага изошла. И нынеНежданно оказался пустКувшин, оставленный в пустыне.
1927
ГРАВЮРА
Червонцев блеск на дне мешка,Тюки, готовые к торговле,И хвост резного петушкаКраснеет на узорной кровле.Цыган разводит под горномОгонь, а в тереме над Камой —Она в окошке слюдяномУ пяльцев за свинцовой рамой.
1927
ЗИМНИЙ ВЕЧЕР
В зимний вечер девки драли перьяВ темной хате. Долго говорилиСтарые полтавские поверья,Темные черниговские были:'А под утро море стало тише.Хан велит орду готовить к бою…'Было слышно, как, топчась по крыше,Ветер разговаривал с трубою.Стали девки стлаться, напевая,Съели на ночь по кусочку сала.Только бабка дряхлая, зевая,Долго шпилькой голову чесала.Да и та утихла. Повязалась,В ухо на ночь положила вату,Покрестила окна: все казалось,Что глядит недобрый кто-то в хату.А уже под утро на деревнеПетухи распелись. Прояснилось.Молодым — любовь, а этой древней —Светопреставление приснилось.