Официальное обращение прозвучало с опозданием, мимоходом. Низенький, помятый, пожилой человечек в столь же помятой тунике появился из-за ряда свечей у них за спиной. Его светлые, как солома, волосы в беспорядке торчали космами. Он босыми ногами ступал по ледяному мраморному полу, как увидел Криспин. Сандалии он нес в одной руке.
– Артибас, – сказал император. Криспин видел, что он улыбается. – Должен сказать, что ты выглядишь точно так, как должен выглядеть главный архитектор Империи. Твои волосы соревнуются с куполом в их устремленности к небу.
Человечек рассеянно провел ладонью по волосам, что привело их в еще больший беспорядок.
– Я уснул, – сказал он. – Потом проснулся. И мне в голову пришла удачная мысль. – Он поднял свои сандалии, словно этот жест что-то объяснял. – Я бродил по святилищу.
– В самом деле? – спросил Валерий терпеливо.
– Ну да, – ответил Артибас. – Это понятно. Поэтому я босой.
Последовало короткое молчание.
– Понятно, – повторил император с некоторой укоризной. Криспин уже знал, что этот человек не любит, когда ему что-нибудь непонятно. Все равно – что.
– Отмечаешь шершавые мраморные плитки? – рискнул высказать предположение Криспин. – Полагаю, это один из способов их отличить. Я бы сказал, что в более теплое время года это сделать легче.
– Я проснулся с одной мыслью, – сказал Артибас, бросая на Криспина острый взгляд. – Хотел посмотреть, получится ли. Получается! Я отметил десяток плит, которые каменотесы должны отшлифовать.
– Ты ожидаешь, что люди будут входить сюда босиком? – спросил император с задумчивым выражением лица.
– Возможно. Не все верующие будут обуты. Но дело не в этом. Я хочу, чтобы мрамор был идеальным, знает ли кто-нибудь об этом или нет. Мой повелитель, – маленький архитектор прищурился и посмотрел на Криспина. Выражением лица он напоминал сову, – кто этот человек?
– Мозаичник, – ответил император, проявляя терпение, удивившее Криспина.
– Понятно, – сказал архитектор. – Я об этом слышал.
– Из Родиаса, – прибавил Валерий.
– Это все слышали, – сказал Артибас, все еще глядя снизу вверх на Криспина.
Император рассмеялся.
– Кай Крисп Варенский, это Артибас Сарантийский, человек, обладающий некоторыми незначительными способностями и всей учтивостью человека, рожденного в Городе. Почему я тебя терплю, архитектор?
– Потому что ты любишь, чтобы все делалось, как следует. Понятно. – Кажется, это было любимым словом этого человека. – Этот человек будет работать вместе с Спросом?
– Он будет работать вместо Спроса. По-видимому, Сирос ввел нас в заблуждение относительно своих идей об обратном переносе мозаик на купол. Он случайно не обсуждал их с тобой, Артибас?
Это было сказано мягко, но архитектор повернулся и посмотрел на императора, прежде чем ответить, и заколебался в первый раз.
– Я – проектировщик и строитель, мой повелитель. Я строю тебе святилище. То, как его нарядят, – это область художников. Меня это мало интересует, и мне некогда заниматься этим. Мне не нравится Сирос и его покровительница тоже, но это тоже вряд ли имеет значение, не так ли? – Он снова посмотрел на Криспина. – Сомневаюсь, чтобы и этот мне понравился. Он слишком высокий, и у него рыжие волосы.
– Сегодня вечером мне сбрили бороду, – сообщил ему Криспин, ему было смешно. – Боюсь, что в противном случае у тебя бы не осталось никаких сомнений. Скажи, вы обсуждали, как нужно подготовить поверхности под мозаику?
Человечек замер.
– Зачем бы я стал обсуждать строительную деталь с декоратором?
Улыбка Криспина слегка угасла.
– Возможно, – мягко произнес он, – в один из ближайших дней мы посидим за бутылкой вина и рассмотрим другой подход к этому вопросу? Я был бы тебе благодарен.
Артибас скорчил гримасу.
– Полагаю, мне следует проявить вежливость. Ты здесь новичок, и все такое. Собираешься высказать пожелания насчет штукатурки? Понятно. Я вижу. Ты из тех любителей во все вмешиваться, у которых есть свое мнение, но отсутствуют знания?
Криспину прежде доводилось работать с подобными людьми.
– У меня есть твердое мнение насчет вина, – ответил он, – но нет знаний о том, где найти лучшее вино в Сарантии. Я оставлю решение последнего вопроса за тобой, если ты позволишь мне высказать некоторые мысли по поводу штукатурки.
Архитектор несколько мгновений стоял неподвижно, потом позволил себе улыбнуться – чуть-чуть.
– По крайней мере, ты умен. – Он переступил босыми ногами на холодном мраморном полу, стараясь подавить зевок.
Валерий сказал, по-прежнему своим лукавым, терпеливым тоном:
– Артибас, я сейчас отдам тебе приказ. Будь внимателен. Надень свои сандалии – ты мне окажешь плохую услугу, если умрешь от ночного холода. Найди свой плащ. Потом иди домой спать. Домой. От тебя
