второй мировой было то же самое.
— Да нет, я…
— Мы гордимся тем, что уже сделали, и хотим быть полезными, если вдруг опять потребуется. Но поскольку людей, любящих оружие, очень много, то наверняка среди них есть и негодяи. Вы меня понимаете?
— Да.
— Вполне возможно, что убийца мистера Донована — большой любитель оружия, но, уверяю вас, не эта склонность сделала его убийцей.
— Конечно, я понимаю. Надеюсь, вы скоро встанете на ноги, — добавила она, улыбаясь.
— Не сомневайтесь. Вот смотрите. — И он поднял обе забинтованные ноги на несколько дюймов над кроватью.
Макси понимала, что должна бы порадоваться, но почему-то вместо этого огорчилась.
— Вдруг вам что-либо понадобится? Кто-нибудь есть в доме?
— Жена и дети скоро вернутся.
— Понятно. Спасибо за помощь.
— Не за что. Если у вас будут еще вопросы — звоните, — сказал Мюлленбергер, когда Макси подошла к двери. — Да, и еще… — Макси повернулась и удивленно подняла брови. — У этого Стэмпа, — он предостерегающе поднял палец, — не было коллекции, зато был целый арсенал.
— То есть?
— То есть, много ружей, которые могут стрелять. Поэтому вы должны быть осторожны.
— Спасибо за совет.
Макси была уже у выхода, когда услышала, как Мюлленбергер прокричал ей вслед:
— Если вам понадобится научиться стрелять в целях самообороны, обращайтесь в Ассоциацию!
12
Вернувшись в офис, Макси воспользовалась советом Мюлленбергера и обзвонила все магазины, торгующие оружием в Гранд-Джанкшн. О Джералде Стэмпе никто ничего не знал, кроме того, что было написано в газетах.
Часа в четыре, после утомительных и не менее бесплодных поисков, явился Рис. Он предложил ей выпить и готов был даже раскошелиться на обед, но Макси отказалась, увеличив на сегодня список его поражений.
Старина Окли, отсиживавшийся в Форт-Коллинзе, окончательно пал духом — полночь приближалась, а Аниты все не было. Грэди вместе с ним прислушивался к шуму моторов подъезжавших автомобилей и ждал, когда зазвонит телефон. Около десяти часов Грэди услышал в двенадцатом грохот. Он затаил дыхание, ожидая, что Окли начнет сейчас все крушить от злости. Однако стало тихо, и лишь в двенадцать часов ночи чувствительный передатчик позволил Грэди услышать, как звякнула цепочка и щелкнул замок. Скользнув в офис, молодой человек увидел в окно, что Окли направляется по шоссе к бару, причем совсем не хромая.
Номер газеты памяти Джима, вышедший в четверг, выглядел достойно, и Макси им очень гордилась. В верхнем правом углу, обведенный траурной рамкой, был портрет Джима, слева, симметрично портрету, — текст объявления с обещанием вознаграждения тому, кто поможет пролить свет на это трагическое событие.
Как и Рита, Макси не знала, где взять деньги для вознаграждения, — в данном случае пятьсот долларов. Но если понадобится, она готова выпросить, украсть, одолжить — все что угодно, лишь бы убийца Джима был найден. Она считала, что найти его — ее долг.
Она пощупала бицепсы своего бывшего супруга, когда он, нагнувшись над ней, изучал свежий номер 'Регард'.
— Как ты, готов начинать собирать следующий номер?
— Похоже, ты меня нанимаешь? — спросил Рис. — За сколько же?
Подыгрывая ему, она запустила руку в карман джинсов и вытащила смятую квитанцию и какую-то мелочь.
— О, ну тогда я согласен. Вперед!
Сэм Рассел позвонил, когда Макси разбирала почту. Они с Рисом кидали монетку, и Рис проиграл — ему досталось заниматься рекламой.
— Привет! — поздоровалась она с Сэмом, вскрывая последний конверт и откладывая в сторону очередной счет. — Лео Крауну пора нас вводить в права наследования, и мне ужасно не хочется портить репутацию Джима и становиться злостной неплательщицей.
— А что, он никогда не заставлял ждать кредиторов?
— По-моему, бухгалтерия у него в полном порядке.
— Ему никто не должен, и он никому?
— Думаю, шантаж здесь ни при чем. — Устроившись поудобнее в кресле, Макси потянулась. — А что у вас нового?
— Единственные отпечатки пальцев, которые удалось обнаружить на конвертах, принадлежат Доновану.
Макси помолчала, потом спросила:
— И что же?
— Да ничего. Я собираюсь сегодня где-нибудь поужинать, но терпеть не могу делать это в одиночестве.
Макси даже не спросив, в чем он будет, предложила:
— Может быть, у Беннингана, в половине седьмого?
Входная дверь открылась, в комнату ворвался уличный шум.
Макси пришлось заткнуть ухо пальцем, чтобы услышать ответ Сэма:
— Лучше в семь, и можете считать, что у вас сегодня свидание.
— Ого! А мне казалось, что это я делаю вам одолжение.
Посетительницей Макси оказалась молодая женщина с тонкими косичками в коротеньком ярком сарафане. Впрочем, ничего необычного, на Пэрл-стрит такое не редкость. Макси улыбнулась ей и сделала знак, что поговорит еще одну минуту. Кивнув, женщина бросила клетчатый рюкзак на стул возле стола Макси и сложила руки на груди. Сэм произнес:
— … Поднимите и проверьте.
Макси не очень поняла, что он хотел сказать, но ей это было и неважно.
— Тогда увидимся вечером, — сказала она.
— Пока, Макс!
Она вздохнула и повесила трубку. Сначала эти его наряды, теперь имя ей придумал… Почему она не может найти мужчину, который не нуждался бы в перевоспитании?
— Чем могу быть вам полезна? — спросила она терпеливо ожидавшую женщину.
— Вы оставили сообщение на моем автоответчике. Я оказалась здесь поблизости и решила узнать, что вы хотели. Если вы насчет рекламы, то мне платить нечем.
— Боже! Простите! Не могу сообразить. Как ваша фамилия?
— Ким Овиэт. — И поскольку вид у Макси был по-прежнему недоумевающий, добавила: — Вы хотели учиться играть на гитаре?
Макси покачала головой.
— Вам нужен графолог?
