тараторил Грэди, и вдруг глаза его расширились от ужаса, так что Макси решила, что Окли направил на него ружье. — Ой, Винни! Что она-то здесь делает?
Обернувшись, Макси увидела серебристый «кадиллак», остановившийся возле входа. Из него выходила коротко стриженная худощавая женщина. Макси схватила ключ и хотела поспешить вслед за Окли, который, заметив «кадиллак», видимо, раздумал разговаривать с Грэди и, подхватив свою сумку, направился к двери, которая в этот момент открылась и за нею показалась приехавшая дама.
Все трое какое-то время нерешительно топтались, пока женщина не проявила решительности, первой переступив порог.
— Я уезжаю утром, — произнес Окли, все еще загораживая Макси выход.
Макси обернулась и бросила Грэди напоследок:
— Мистер э-э-э… — Она не могла вспомнить его фамилию. — Вы не забыли, что я хотела позвонить? Будьте добры, соедините меня вовремя. — Макси многозначительно посмотрела на него.
Грэди промычал что-то невразумительное, его внимание было явно сосредоточено сейчас на женщине, которая уже рылась в бумагах на столе.
Толкнув дверь, Окли пропустил Макси вперед. Стараясь не дотронуться до него, она вышла, почувствовав, что от него пахнет пивом. Слыша за собой шаги Окли, она шла мимо ряда комнат, беспечно поигрывая ключом. Шаги затихли — Окли, видимо, остановился у своего номера, а она подошла к четырнадцатому, чувствуя, что тот наблюдает за ней от своей двери. Макси вообще плохо умела обращаться с незнакомыми дверьми, а тут она еще к тому же волновалась: ключ не желал поворачиваться в замочной скважине. И тут вдруг в номере Окли залаяла собака. Макси стало совсем жутко.
— Вам помочь?
Для своих лет господин был весьма подвижен. Он быстро подошел, взял ключ своими веснушчатыми пальцами и ловко повернул его. Дверь тут же открылась.
— Спасибо, у вас это здорово получается.
Макси протянула руку, чтобы взять у него ключ. Такое же ощущение у нее было в восемь лет, когда она впервые попробовала зажечь спичку. Постукивая ключом по своему подбородку, Окли внимательно изучал ее лицо.
— Послушайте, а вы не Макси Барнел?
— Боюсь, что вы…
— Да нет, точно Макси Барнел. Я вас всегда читаю. — Его голос звучал на удивление бодро.
Едва ли он мог узнать ее по фотографии в газете. Скорее всего, успел разглядеть на ее маленькой «тойоте» наклейку с названием газеты.
— А, понятно! — Он подмигнул ей. — Вы не хотите, чтобы вас кто-нибудь узнал. С кем-нибудь встречаетесь здесь?
Несмотря на шутливый тон, его взгляд оставался цепким и злым.
— Почти угадали, — небрежно бросила Макси и пощелкала пальцами, напоминая, чтобы он вернул ей ключ.
— А как насчет автографа? — Обняв ее за плечи, он втолкнул ее в комнату и закрыл дверь.
Вырвавшись, Макси схватилась за ручку двери и вскрикнула, когда ладонь Окли прижала ее пальцы к холодному металлу. Отворачиваясь, чтобы не чувствовать резкого запаха пива, Макси так же холодно и прямо посмотрела на него и сказала:
— Убирайтесь из моей комнаты!
Губы его тронула кривая ухмылка:
— Может быть, присядете, мисс Барнел, расскажете, зачем вы сюда явились?
Теперь у нее подвело живот, как тогда, в восемь лет, когда она уронила спичку и чуть не устроила пожар. Надо было предвидеть опасность. Хотя бы уже в таком возрасте…
Крепко сжав ее плечи, Окли повел ее к кровати, затем толкнул, заставив сесть.
— Ну-ка, отвечайте! — потребовал он.
Она сложила руки на коленях и прищурилась. В соседней комнате несколько раз пролаяла собака и смолкла, теперь было слышно лишь жужжание кондиционера. Коленки Макси вибрировали в том же ритме. Окли нагнулся к ней, требовательно сказав:
— Ну, Макси! — Голос его уже не казался старческим.
Надо было сосредоточиться, но в голову лезли самые дурацкие мысли, вроде того, куда он дел свою сумку, ведь только что он был с ней. Никто до сих пор не бил ее по лицу. Первое, что она почувствовала, было удивление, сменившееся Надеждой, что подобное никогда больше не повторится, а затем яростью. Прижав дрожавшие пальцы к горящей щеке, она зажмурилась, чтобы скрыть выступившие слезы.
— Что вам надо? — спросила она.
— Мне-то ничего, а вот вам что надо?
В кино она достаточно нагляделась на злодеев, которые, как он, улыбались, наслаждаясь унижением жертвы. Ох, только бы Грэди скорее позвонил в полицию!
Грэди наблюдал, как мать роется в его почте.
— Что ты ищешь, Винни? — уныло повторял он.
— Хоть какое-то доказательство того, что ты выполнил мою просьбу.
Поколебавшись с минуту, она бросила в бумажную корзину рекламный проспект из журнала 'Популярная механика' и продолжала свое занятие.
— Я вел переговоры по телефону, — ныл Грэди. — Бумаг пока нет, заседание комиссии будет только в конце месяца.
— Отлично. В следующий уик-энд я привожу клиента, который хочет осмотреть здание. Пусть Жози вымоет окна. А на что там похожа твоя комната? — Она шагнула к двери.
— Я все приведу в порядок к пятнице! — Кинувшись наперерез, он встал на ее пути.
Грэди не убирал на день свое оборудование для подслушивания, потому что никогда прежде мать не проверяла его комнату.
— А что, в комнате что-то не в порядке? — немедленно отреагировала Винни.
— Там все вверх дном, я собираю модели… Через неделю будет убрано, клянусь.
Винни, гневно раздувая ноздри, направилась к телевизору, включила его и сказала:
— Я бы что-нибудь выпила.
— Воду? Пиво? — Грэди направился к холодильнику, надеясь, что она не останется на ночь.
— Показать фокус? — предложил Окли, усаживаясь рядом с Макси на кровать и сжимая ее колено, чтобы она не могла вскочить. — Смотрите!
Он взялся за свой дряблый второй подбородок и, дернув с силой, оторвал кусок кожи, словно лоскут.
— Ну что, я похож на героя фильма ужасов? — Он провел указательным пальцем по щеке, на которой остался глубокий неровный след.
Макси поняла, что он хочет запугать ее, и решила, что ни за что не доставит ему этого удовольствия. Однако трудно было сохранять спокойствие, видя, как из-под личины старика появляется мужчина средних лет, который, к тому же, проделывает эту разоблачительную операцию в надежде, что она уже никогда и никому не сможет об этом рассказать. Макси открыла рот, чтобы закричать.
— Молчи! — сказал Окли, задирая брючину, и она увидела пистолет в кобуре, укрепленный ремнями на его волосатой икре.
— Опера… — Макси сумела произнести это довольно отчетливо.
— Что?
— Рита говорила, что ее муж увлекается оперой. Но я-то думала, что как зритель, а вы, оказывается, гримируетесь, переодеваетесь и играете.
— Да, вы почти угадали. Но в основном я увлекаюсь бутафорией, люблю грим, костюмы… Я не могу сейчас как следует стереть все это с себя без специального состава, но вы и без того догадались. — Он стряхнул с пальцев кусочек засохшего грима на ковер.
Макси посмотрела в окно. По шоссе проехал грузовик, его ведет человек, который, наверное, едет домой, чтобы поужинать, принять душ, он и не ведает, что за стенами этого мирного дома кому-то угрожает
