— Летние лыжи? А что это?
— Да я и сама толком не знаю. Это когда съезжают летом с голого склона. Ты никогда не пробовал?
— М-мм… Не приходилось.
— Жаль.
В кухонное окно была видна аллея. Темнело. Тим молчал. Из трубки доносились звуки рок- музыки.
— Похоже, у тебя вечеринка? — предположила Макси.
— Н-нет, — неуверенно возразил Тим.
— Не буду тебя задерживать, — сказала Макси, решительно вычеркивая его фамилию из записной книжки.
3
Рита Стэмп была слишком утомлена, чтобы продолжать беспокоиться о том, куда запропастился Джералд. Она в изнеможении плюхнулась на жесткий пластиковый стул.
На металлическом столике в опасной близости от ее локтя стоял картонный стаканчик с холодным кофе. Почти каждые пять минут кто-нибудь из полицейских совал голову в маленький кабинет с голыми стенами и задавал очередной дурацкий вопрос. 'Курил ли Джералд? Путешествовал ли он прежде на машине? Не угодно ли ей еще кофе?'
Кто-то бесконечно ходил по коридору, какие-то голоса шутили, переругивались, напевали. Хлопали двери. Стучали машинки и трезвонили телефоны. Сейчас она была бы уже дома, они бы с Джералдом поужинали, и, отправив грязные тарелки в посудомоечную машину, она сидела бы с газетой перед телевизором, ожидая повтора 'Золотых девушек'.
Осторожно неся перед собой на панке кофейник, вошел молодой полицейский. Он уселся возле Риты, положив ногу на ногу, потом опасливо посмотрел на картонный стакан и на всякий случай отодвинул его подальше. Не взглянув не нее, он принялся листать папку. На сей раз Рита не стала разглядывать его именную бляху; она уже давно не стала запоминать имена, и фамилия этого светловолосого парня с едва заметными белесыми бровями ее совершенно не интересовала.
— Миссис Стэмп, за вами приехала дочь. Перед тем как вы уедете, я бы хотел еще кое-что уточнить.
Она безвольно кивнула. Только этого не хватало. Дженис немедленно начнет упрекать ее, поучать, и это будет продолжаться до самого Денвера.
— Здешнее отделение фирмы «Бьюик» любезно предоставило ключ. Ваш зять приехал сюда вместе с женой, чтобы отогнать машину домой.
Час от часу не легче. Не хватало еще зависеть от Берти Гудмана и дожидаться его указаний.
— Назавтра мы вызвали водолаза, просто чтобы исключить всякую возможность… вы понимаете. Поскольку гидростанция и плотина всего в миле ниже по реке, район поиска ограничен.
Закрыв папку, он наконец взглянул ей в глаза.
— Я понимаю, что вам уже надоело отвечать на вопросы, но прошу вас…
— Хорошо, — сказала она покорно.
— Какова была цель вашей поездки в Гленвуд-Спрингз?
Рита вздохнула.
— Джералд торгует мылом в тех краях. В этот раз ему надо было ехать с ночевкой, и он взял меня с собой. Через Гленвуд-Спрингз мы возвращались домой.
Полицейский задумчиво пожевал губами.
— А какое мыло он продает?
До такой степени нелепого вопроса ей еще не задавали.
— Для гостиниц.
— А вы не могли бы предположить, что могло заставить вашего мужа скрыться?
— Нет.
— Может, осложнения с властями?
— Нет.
— У него нет какой-нибудь смертельной болезни?
— Нет.
— Что-то неладное в семье?
— Нет.
— Денежные затруднения?
— Нет.
Сейчас Рита отвечала автоматически. Полицейский вполне мог спросить, не хочет ли она назначить свидание голливудской знаменитости или получить в наследство миллион долларов, не уплатив при этом налогов, и она бы по инерции ответила 'нет'.
— А как насчет врагов? Не было ли у него ссор с кем-нибудь последнее время?
Впервые она расплакалась несколько часов назад, когда окончательно поняла, что все происходившее с ней вовсе не короткое недоразумение. Но сейчас ее отчаяние достигло предела. Ей захотелось стать маленькой и позвать маму, которой давно уже не было в живых, чтобы та утешила ее. Миссис Стэмп опустила голову на руки, лежавшие на столе, и безутешно разрыдалась. Судя по всему, им с Джералдом не придется побывать на Гавайях, когда он выйдет на пенсию.
Макси почти докрасила ногти, когда зазвонил телефон. Он все звонил и звонил, и она вспомнила, что не подключила Эрнестину — так Макси называла свой автоответчик. Растопырив пальцы, она аккуратно подняла трубку, опасаясь смазать лак.
— Привет, куколка. Как поживает моя любимая журналистка?
— Добрый вечер, Брэдли.
— Ты одна?
— Сейчас — да.
Ей показалось, что даже на расстоянии она почувствовала резковатый запах его одеколона.
— Хочу тебе кое-что прочитать. Правда, это из 'Ромео и Джульетты'. Слушай: …Место, время, мое решенье — грозны и зловещи; они ужаснее, чем тигр голодный, они грозней, чем бурный океан.[1]
Почему-то ей вспомнилось, как Рис заметил однажды, что Брэд коротковато стрижется.
— Ну что, Макси? Может, встретимся? Как у тебя завтра вечером?
— Погоди, сейчас загляну в календарь.
Она положила трубку и, докрасив последний ноготь, подула на него. Потом вернулась к телефону.
— Извини, но до конца месяца у меня нет ни одного свободного вечера.
— Я потрясен. Ты очень занятая женщина.
— Да, но я рада, что ты позвонил.
Повесив трубку, Макси рассмеялась. Все-таки жизнь не настолько уж безнадежна.
Новый передатчик в двенадцатом номере работал блестяще. Грэди присел к столу, небрежно поставив мокрое ведерко со льдом на середину своей постели, и, дрожа от нетерпения, подключил наушники. Встроенный в телефон «жучок» должен был улавливать все звуки в радиусе двадцати пяти футов.
Грэди превратился в слух. Из наушников доносились вздохи, хлюпанье и стоны.
— О Тэрри! — произнес Сарфилд.
Грэди чуть не подпрыгнул — он только что прибавил звук, и первые же произнесенные слова раздались словно рядом.
