целеустремленная. Ты можешь лбом пробить стену, если только тебе так нужно. Но если ты уверена, что близкий тебе человек будет испытывать от этого дискомфорт, ты легко откажешься от своей цели. И тебе не важна уже эта стена. В конце концов, есть множество других стен.
— Неправда, я не такая! Я всегда боролась за свое счастье и ничем я не жертвовала!
— А что ты сейчас делаешь? Ты ведь ради родителей готова пожертвовать своим счастьем! Я не вижу в этом ничего плохого, я даже горжусь тобой. Но, Камилла, нельзя так жить. Никогда все вокруг тебя не будут счастливы поголовно. И ты, пока будешь устраивать их счастье, потеряешь свое.
— Но что мне делать, Джим?! Я не могу бросить их, просто не могу! — тихо, со слезами в голосе сказала Камилла.
— Тебе вовсе не нужно казнить себя! Ты думаешь, что твои родители несамостоятельные люди? Ты сильно ошибаешься.
— Я знаю, что мой папа — гений, но это не спасет его от нищеты.
— Но меня же спасло! — воскликнул Джим.
— Хорошо, скажем по-другому. Он вполне заслужил спокойную жизнь. А если Эрскин перестанет платить ему то, что он называет «проценты», все мечты моих родителей о той самой спокойной старости пойдут прахом!
— Камилла, почему ты так в этом уверена?
— Потому, что так сказал Эрскин! — недоумевая, ответила Камилла.
— А если я скажу, что этого не произойдет? — поинтересовался Джим.
— Прости, но… мне бы так хотелось в это верить!
— Ну так и поверь! Что тебе мешает?!
— Но Эрскин говорил…
— Господи! Опять Эрскин! Ты можешь подумать хоть чуть-чуть своей головой? Или она у тебя для шляпок?! Мистер Риттер, по-твоему, совсем сошел с ума от любви к зятю?
— Но папа ведь отдал ему все!
— Не все. Есть кое-что, что отдать нельзя.
— Что же это? — поинтересовалась Камилла.
— Любовь и преданность сотрудников. Твоему отцу давно говорили, что на верфи не все ладно, но он не хотел прислушиваться к этим голосам. Все же он давно работает с Эрскином и знает, чего тот стоит. Но слухи были все упорнее. Люди начали приходить к Брэндану и просить его вернуться. Он не соглашался — из-за тебя. А потом, когда выяснилось, что ты несчастлива с Эрскином, Брэндан решился. Он, как держатель довольно крупного пакета акций, потребовал от бухгалтерии отчет. Который ему с удовольствием дали. Несколько дней Брэндан вместе с лучшими финансистами просматривал его. Если бы это делал кто-то, кто знает верфи хуже него, все прошло бы гладко. Но Брэндана насторожило то, что предприятия, которые раньше приносили солидную прибыль, сейчас почти банкроты, и наоборот. Он начал искать. И накопал. Теперь твоему мужу грозит судебное разбирательство.
— То есть? — не поняла Камилла.
— Эрскин укрывался от налогов. Он использовал верфи как средство отмывания денег. Есть большая вероятность, что он участвовал в незаконных сделках. Думаю, Брэндан в ближайшее время переговорит с держателями акций и устранит Эрскина от управления. Твой отец вскоре займется любимым делом. Так что твоим родителям грозит следующее: трудоголизм — отцу и скука — матери, но и только.
— Значит, Эрскин лгал мне, когда говорил, что родители в его власти?
— Да, Камилла, это так. Прости, что мы это выяснили так поздно, — сказал Джим.
Ему было очень неприятно рассказывать Камилле о том, что ее муж оказался мошенником. Но кто-то должен был открыть Камилле глаза!
— Я его просто убью! — воскликнула она, в ярости сжимая кулаки.
— Не надо, ему светит такой срок, что тебе и не снилось! — успокоил Камиллу Джим.
— Все равно я его убью! Голыми руками задушу!
— Успокойся, милая, — попросил Джим. — Не думаю, что это целесообразно. Я не хочу ждать несколько месяцев, пока суд признает, что ты совершила убийство в состоянии аффекта.
— Джим, дорогой, мы сейчас же едем к Эрскину! — твердо сказала Камилла.
Он воздел руки к потолку.
— Я ведь знал, на что шел! Камилла, если ты сейчас же не пойдешь собирать свои вещи, я увезу тебя в таком виде. У тебя есть двадцать минут.
— Я поеду с тобой, но только при условии, что мы заедем к Эрскину, — продолжала настаивать Камилла.
— Ну вот, ты уже начинаешь ставить условия. А мы ведь еще не женаты!
— Джим, мне не до шуток. Я иду собирать вещи. А ты пока пройди в гостиную. Я скажу Барбаре, что ты приехал, думаю, она тебя чем-то вкусным угостит.
— Камилла, если ты хочешь говорить со своим мужем, советую тебе поторопиться. Я все же надеюсь успеть на вечерний поезд!
— Джим, нам нужно еще моих родителей дождаться, — укоризненно заметила Камилла.
Джим вздохнул.
— Сдаюсь!
12
— Камилла, может быть, все же не стоит тебе сейчас разговаривать с Эрскином? — мягко спросил Джим.
Было заметно, что она сильно нервничает, и Джим не хотел, чтобы Камилла в таком состоянии говорила с мужем. Она могла наломать дров.
— Нет, Джим, — твердо сказала Камилла. — Или я поговорю с ним сейчас, или никогда.
— Не вижу в этом смысла! Что Эрскин может тебе сказать? — недоумевал Джим.
— Я хочу посмотреть в глаза человеку, который лгал мне все это время, стараясь насильно удержать меня! Я хочу, чтобы он объяснил мне, что я ему такого плохого сделала, чтобы так со мной поступить!
— Камилла, если ты не успокоишься, это может тебе боком выйти на будущем процессе! И вообще, мне кажется, что тебе следовало сначала поговорить с отцом. Я иногда думаю, что он был прав, когда говорил мне… — Джим запнулся и замолчал.
Ему вовсе не хотелось рассказывать Камилле, что он уже общался с ее отцом пять лет назад. Конечно, когда-нибудь он ей все расскажет, но только не сейчас. Ведь Камилла просто как натянутая тетива! Никто не может сказать, как он отреагирует на это известие.
— Что это тебе говорил мой отец и когда? — заинтересовалась Камилла.
— Он говорил только то, что ты можешь совершить поступок, в котором потом будешь раскаиваться.
— Джим, ты хотел сказать что-то другое! — обвинительным тоном произнесла Камилла.
— Ну что ты! — принялся отнекиваться Джим.
На самом деле он хотел сказать, что Камилла часто ведет себя как неразумный ребенок, которому обязательно нужно знать правду, даже если он и понимает, что ничего, кроме страданий, эта правда не принесет.
— Джим, ты не умеешь лгать!
— Я не пойму, тебе это не нравится? — попробовал Джим шуткой разрядить атмосферу.
Камилла бледно улыбнулась.
— Нет, очень даже нравится, это значит, что, когда ты будешь возвращаться домой не вовремя и пытаться обмануть меня, я всегда буду знать, что ты был не на работе, а в пабе с друзьями! Только, Джим, мне очень не нравится, когда ты пытаешься что-то скрыть от меня, — серьезно добавила она.
— Камилла, давай прямо сейчас поедем на вокзал! С родителями ты уже попрощалась, что тебя держит здесь?
