Прихлебатель Бишопа повернул голову Клер и обнажил шею.
— Нет...— с отчаянием прошептал Шейн.
Губы Франко коснулись кожи — обжигающие, точно лед.
— Ой! — Франко отдернул голову, — Ах ты, маленькая мошенница.
Используя складку рубашки Клер, он захватил серебряную цепочку и резким движением сорвал ее.
Клер успела подхватить крест.
— Может, это успокоит тебя, дитя мое, — с улыбкой сказал Бишоп.
И тут Франко укусил ее.
— Клер? — Где-то далеко-далеко надрывно звучал голос Евы, — О, бог мой, Клер, слышишь меня? Очнись, пожалуйста, очнись! Ты правда нащупал у нее пульс?
— Да, сердце бьется.
Клер узнала и этот голос. Ричард Моррелл. Как он оказался здесь? Кто вызвал полицию? Она припомнила инцидент с грузовиком... Нет, это было раньше.
Бишоп.
Клер медленно открыла глаза. Все вокруг казалось далеким и смазанным. Ева разразилась потоком слов, смысл которых Клер не улавливала — и даже не пыталась.
«У меня бьется сердце».
Почему-то это казалось особенно важным.
«Шея болит».
Клер медленно подняла руку, прикоснулась к шее и почувствовала там что-то большое, типа скомканной рубашки.
— Нет. — Ричард отвел ее руку. — Не трогай. Ранка еще не закрылась. Тебе нужно полежать спокойно еще час или около того.
— Укус. Он укусил меня! — пробормотала Клер, и как будто алый нож прорезал туман — она вспомнила все. — Не хочу превращаться в...
— Ни в кого ты не превратишься, — сказала Ева, почему-то перевернутая вверх ногами. Нет, просто голова Клер лежала у нее на коленях, и теплые слезы капали на лицо. — Ох, дорогая! С ней ничего не случится? — спросила перевернутая Ева сидящего справа от нее Ричарда.
— Конечно, — ответил тот; выглядел он скверно. — Мне нужно посмотреть, как там отец.
Он отошел, и его место занял кто-то другой.
Шейн. Его теплые пальцы сомкнулись на руке Клер, и только тут она почувствовала, насколько замерзла. Ева нервными движениями подоткнула вокруг нее дорогое бархатистое одеяло.
Шейн молчал.
— Мой крест...— заговорила Клер. Раньше он был у нее в руке; она не знала, где он теперь. — Он порвал цепочку. Как жалко...
Шейн раскрыл ладонь; там лежали цепочка и крест.
— Я подобрал его. Подумал, может, ты захочешь, чтобы он снова был у тебя.
За этими словами крылось что-то невысказанное. Клер посмотрела на Еву, надеясь получить объяснение, но та, в виде исключения, молчала.
— Не волнуйся, все будет в порядке, — продолжал Шейн. — На этот раз повезло. Франко был не так уж голоден.
Он сомкнул пальцы вокруг креста; рука у него дрожала.
— Шейн?
— Прости, — прошептал он. — Я не мог пошевелиться, просто стоял там.
— Ничего он не «просто стоял», — сказала Ева. — Он отшвырнул Франко через всю комнату и заколол бы его ножкой от кресла, если бы не вмешался Бишоп.
Это было похоже на Шейна.
— Ты не пострадал? — спросила Клер.
— Не очень.
— Ну... — начала Ева, но Шейн повторил:
— Не очень. У меня все нормально, Клер.
Судя по его лицу, в целом так оно и было.
— Сколько времени?
— Шесть пятнадцать, — ответил Ричард с дальнего конца маленькой комнаты, которая, как предположила Клер, служила Амелии чем-то вроде гардеробной.
Наряды, по большей части порванные, грудами лежали на полу. Туалетный столик был сломан, все зеркала разбиты.
Видно, Франко славно позабавился и здесь.
— Шторм достиг нас, — сказала Ева. — Майкл не сумел добраться до Ричарда, зато нашел Джо Хесса. Они эвакуировали людей из убежища. Бишопа это вывело из себя. Он хотел, чтобы между ним и Амелией было как можно больше заложников.
— Значит, здесь остались только мы?
— Мы и люди Бишопа, которые не ушли. И знаменитый Фрэнк Коллинз со своей бешеной шайкой. Они ворвались в вестибюль и теперь воображают, будто одержали победу. — Ева закатила глаза, на мгновение снова став самой собой. — Только мы и всякие отморозки.
Это что, и к Ричарду относится? Нет. Если кто в Морганвилле честно старался поступать правильно, так это Ричард Моррелл.
Ева проследила за взглядом Клер.
— Да, его отец пострадал, не давая Бишопу ворваться в подвал. Ричард пытается помочь ему и матери. Между прочим, мы были правы насчет Салливана. Предатель! Твои предчувствия оправдались. Хотела бы я, чтобы и на меня что-нибудь снизошло. К примеру, догадка, как нам выбраться отсюда.
— Вряд ли это реально, — заметила Клер.
— Даже в окно не вылезешь, — согласилась Ева, — Мы заперты здесь. Непонятно, куда подевался Бишоп со своим чокнутым дружком. Ищет Амелию, наверное. Хорошо бы они просто поубивали друг друга!
На самом деле Ева так не думала, но Клер понимала ее чувства, хотя и не могла разделить их, ощущая себя отстраненной и какой-то равнодушной.
— Что происходит снаружи?
— Понятия не имею. Тут нет никаких раций. Мы по уши...— Лампочки замигали и погасли, погрузив комнату во тьму, — В дерьме. О господи! Это я, что ли, накликала?
— Здание обесточено, по-видимому, — сказал Ричард. — Наверное, виноват шторм.
Или вампиры постарались. Клер не произнесла этого вслух, но была почти уверена.
Шейн по-прежнему сжимал ее руку.
— Шейн?
— Я тут. Не волнуйся.
— Прости, прости меня!
— За что?
— Не нужно было сердиться на тебя... ну, раньше, из-за твоего отца...
— Ерунда, — мягко сказал Шейн, — Все в порядке, Клер. Просто отдыхай.
Отдыхать? Она не могла отдыхать. Реальность навалилась на нее, напомнив о боли, о страхе и, что важнее всего, о времени.
Возник противоестественный, какой-то призрачный звук, похожий на вой; он становился все громче.
— Что это? — спросила Ева и тут же ответила сама: — Штормовые сирены. Одна из них на крыше.
Вой продолжал нарастать, то чуть затихая, то усиливаясь, но сквозь него прорывался еще какой-то звук... может, стремительно несущейся воды? Или...
