— Снежного человека не приметила, да и инопланетян тоже!
— При чем здесь Биг Фут и марсиане?
— Я и говорю, что ни при чем.
— Взглянуть на розы приезжают в основном пожилые дамы, женщины неопределенного возраста, скучающие девицы и оравы ребятишек.
— Ты забыла добавить в перечень аспиранток и подруг сотрудников.
— Я серьезно. — Тина Маквелл покончила с бананом. — Где, я тебя спрашиваю, мужчины продуктивного возраста?
— На бейсболе, наверное, или в покер дуются.
— В зоопарке и то мужчин бывает больше, чем у нас.
— Да, вам тут явно не хватает гривастых львов и мрачных горилл-самцов.
— Вот я и говорю — половая дискриминация.
— Но я тут встретила оживленных персон мужского пола с фотоаппаратами наперевес.
— Туристы, а тем более заграничные, — не в счет.
Тина Маквелл была ярко выраженной патриоткой — именно ей принадлежала идея создать в Национальном парке панно из низкорослых роз, изображающее американский флаг.
Но Глории сейчас совершенно не хотелось вдаваться в сложные и запутанные национальные отношения. Она лукаво улыбнулась.
— Ти, я знаю, как привлечь мужчин к розам.
— Поделись.
— Надо просто вывести цветок с крепким ароматом шотландского виски.
— Скажи еще — с запахом гаванской сигары!
Ландшафтоведка прыснула.
Глория ее с удовольствием поддержала.
Отсмеявшись, Тина Маквелл хитро прищурилась.
— Погоди-ка, Гло, погоди-ка… — Похоже, она наконец-то заинтересовалась внезапным, нарушившим сложившийся график приездом вечно занятой аспирантки. — Один вопрос.
— Хоть десять.
— Почему ты нагрянула не вовремя?
Глория, уставшая от ожидания, не стала нагонять туману и ответила прямо, но красноречиво:
— Да вот, понимаешь, угораздило сегодня влюбиться!
— Ты меня не разыгрываешь?
— Нисколечко! — Глория обняла подругу за плечи. — Хотя самой до сих пор не верится.
Розы ревниво качнулись.
— Ой, Гло, я так за тебя рада!
— Ти, если бы знать, чем все это кончится…
— Ну давай, давай, рассказывай, только все по порядку и желательно с подробностями.
Тина Маквелл достала очередной банан и приготовилась слушать душещипательную историю.
— Да, совсем забыла! Мою розу, кажется, берут на парижскую выставку.
— Это, Гло, прекрасно!
— Еще бы.
— Но про любовь актуальней.
Тину Маквелл всегда больше интересовали нюансы человеческих отношений, чем ботанические новости.
— Выставки проводятся ежегодно, а вот с любовью шутить нельзя.
— Ладно, начнем с того, что я проспала.
— Это существенно?
— В общем, да. Если бы я не начала репетировать свою лекцию по семейству розоцветных, то наверняка не встретилась бы с ним.
Глория снова повторила — уже не для фамильных роз, а для подруги — колдовские приметы, взявшие ее душу в плен: карие глаза, русые волосы и черты лица мужчины, достойного женщины из рода Дюбуа.
— А при чем здесь розоцветные? — Раззадоренная чужим романом, Тина Маквелл машинально обнажила следующий банан. — Не понимаю связи.
— Сейчас узнаешь. — Глория Дюбуа взволнованно расстегнула верхние пуговицы джинсовой куртки. — Иногда судьба выстраивает такие невероятные комбинации…
Розы откровенно подслушивали страстный, искренний, подробный монолог разговорившейся аспирантки.
— Такие невероятные…
Глава 8 ЧЕРНАЯ РОСА
Третья неделя сентября выдалась в Луизиане непривычно ненастной.
Ливень за ливнем.
А в понедельник четвертой недели наконец-то выглянуло солнце.
Но счастливая аспирантка, разбуженная взбалмошной маман ни свет ни заря, в конечном счете проспала великолепный рассвет.
В честь парижской удачи Глория Дюбуа сегодня позволила себе проигнорировать нудный будильник, а также пропустить утреннюю пробежку, тренажерный зал, бассейн, легкий завтрак, фитнес, обматывание свежими морскими водорослями, солярий и даже визит в фитотрон к своей Безымянной красавице.
Впрочем, пообщаться с белыми розами, готовящимися завоевать весь мир, Глория могла, и не выходя из аспирантского бунгало.
Конечно, здесь их была не тысяча, как на опытной делянке, а всего лишь пара.
В хрустальных вазах на трельяже.
Как только начался осенний семестр, Глория, по подсказке своей мудрой бабушки, принялась гадать на розах.
Каждый вечер послушная внучка срезала по два бутона своей Безымянной красавицы и ставила их в вазы по обе стороны зеркала.
Бабушка уверяла, что в этом гадании все гораздо проще, чем в бросании высушенных костей хорька или в мудреной хиромантии.
Если распустится правый цветок — жди сегодня любви.
Если же левый — то встреча с долгожданным суженым, увы, откладывается еще на сутки.
В спальню через распахнутое окно врывалось солнце, вспомнившее о прошедшем лете.
Глория, блаженно жмурясь, обернулась к трельяжу, как всегда делала по утрам.
Только бы погодную благодать и определенность не испортил результат очередного гадания. Весь сентябрь цвет давала исключительно левая роза. Правая упорно опаздывала в этой судьбоносной гонке. Но, может, смена дождей на солнце изменит расклад.
Глория с надеждой открыла глаза — и вскрикнула от неожиданности.
Правая роза торжественно и горделиво расправила атласные лепестки.
— Не может быть! — отрешенно сказала Глория своему отражению в зеркале. — Две удачи в один день!
Но тут же ее радость пошла на убыль.
Оказывается, левая роза, вечная предательница, тоже расцвела… одновременно с правой вестницей долгожданного счастья и близкой любви.
Глория печально вздохнула и ласково коснулась пальцами свежих и роскошных лепестков — сначала правой красавицы, потом — левой.
Обе розы виновато качнулись в хрустальных вазах, радужных от осеннего солнца.
