— Привет, — поздоровалась она, стараясь спрятаться в своей пижаме за дверью, — Только что заметила твои сообщения. Я не против позавтракать, но еще не одета.
— Могу и подождать.
Майлз прислонился к стене коридора. В животе у него громко заурчало. Мальчик попытался невзначай прикрыть его руками, чтобы приглушить звук.
— Я потороплюсь, — рассмеялась Люс, закрывая дверь.
Она постояла перед шкафом, пытаясь не думать о Дне благодарения, о родителях, о Келли и о том, почему так много важных для нее людей разом ускользают от нее.
Наконец Люс вытащила из ящика длинный серый свитер и накинула его поверх черных джинсов. Почистила зубы, нацепила серебряные сережки в виде крупных колец, спрыснула руки лосьоном, подхватила рюкзачок и окинула взглядом свое отражение в зеркале.
Она не выглядела девочкой, угодившей вместо романтических отношений в какую-то склочную борьбу за власть, или девочкой, которая не может поехать на День благодарения домой к семье. Сейчас она смотрелась просто как девочка, взволнованная тем, что сейчас откроет дверь и увидит парня, с которым чувствует себя нормальной, счастливой и в чем-то даже замечательной.
Не своего парня.
Она со вздохом открыла Майлзу дверь. Его лицо просветлело.
Когда они вышли наружу, Люс осознала, что погода переменилась. Пронизанный солнцем утренний воздух оказался таким же свежим, каким был прошлой ночью на уступе. Но теперь в нем к тому же чувствовался морозец.
Майлз протянул ей свою объемистую куртку цвета хаки, но девочка только отмахнулась.
— Выпью кофе и согреюсь.
Они сели за тот же стол, что и неделей раньше. Тут же к ним бросилась пара учащихся-официантов. Оба, похоже, приятельствовали с Майлзом и держались в непринужденной, шутливой манере. Люс определенно никогда не удостаивалась подобного обслуживания, когда приходила с Шелби. Пока ребята засыпали Майлза вопросами: как сыграла прошлым вечером его виртуальная футбольная команда, видел ли он тот ролик в YouTube, где парень подшучивает над своей подружкой, есть ли у него какие-нибудь планы на вечер после занятий, — Люс обводила взглядом террасу в поисках соседки, но никак не могла ее найти.
Майлз ответил на все вопросы, но, похоже, не испытывал желания продолжать разговор. Он указал на Люс.
— Это Люс. Она хотела бы большую чашку самого горячего кофе и…
— Омлет, — подсказала девочка, закрывая небольшое меню, которое ежедневно распечатывала столовая Прибрежной.
— И то же самое для меня, спасибо.
Майлз вернул оба меню и сосредоточил на Люс полное внимание.
— Кажется, я в последнее время почти не видел тебя вне класса. Как у тебя дела?
Его вопрос удивил девочку. Возможно, потому что она все утро ощущала себя магнитом, притягивающим вину. Ее порадовало, что в конце не прозвучало никаких «И где же ты пряталась?» или «Ты что, меня избегаешь?», а только один вопрос: «Как у тебя дела?»
Люс лучезарно улыбнулась Майлзу, затем как-то сбилась и к тому времени, как ей удалось ответить, уже едва ли не морщилась.
— Все в порядке, — выговорила она.
— Ну-ну.
Ужасная ссора с Дэниелом. Вранье родителям. Потеря лучшей подруги. Отчасти ей хотелось вывалить все это на Майлза, но она понимала, что не должна этого делать. Не может. Это заметно сблизило бы их, а Люс не была уверена, что это такая уж хорошая мысль. Она никогда прежде не имела по-настоящему близких друзей среди мальчишек — таких, с которыми делишься всем на свете и на которых полагаешься, как на подруг. Не станет ли от этого все еще… запутаннее?
— Майлз, — наконец спросила она, — а что тут обычно устраивают на День благодарения?
— Понятия не имею. Ни разу не оставался здесь, чтобы это выяснить. А жаль. День благодарения у меня дома — чересчур масштабное мероприятие. По меньшей мере сотня гостей. Около десяти перемен блюд. И обязательный смокинг.
— Ты шутишь.
Мальчик покачал головой.
— Хотелось бы. Серьезно. Нам приходится нанимать служащих на парковку, — пояснил он и, чуть помолчав, уточнил: — А почему ты спрашиваешь… погоди, тебе что, некуда поехать?
— Э-э…
— Ты едешь к нам, — решил он и рассмеялся при виде ошарашенного выражения ее лица, — Пожалуйста. В этом году мой брат не приезжает из колледжа, а он был единственной отдушиной. Я бы показал тебе окрестности Санта-Барбары. Мы могли бы забить на индейку и раздобыть лучшие в мире тако[9] в «Супер Рике», — предложил Майлз, вскинув бровь. — Выйдет куда менее мучительно, если ты поедешь туда со мной. Возможно, даже весело.
Пока Люс обдумывала его предложение, до ее спины кто-то дотронулся. Это прикосновение было ей уже знакомо — успокаивающее, почти целительное — Франческа.
— Вчера вечером я разговаривала с Дэниелом, — сообщила та.
Девочка попыталась ничем себя не выдать, когда учительница склонилась к ней. Неужели Дэниел отправился повидаться с ней после того, как Люс оттолкнула его? При одной мысли об этом ее кольнула ревность, хотя она толком не поняла почему.
— Он беспокоится о тебе, — продолжила Франческа и чуть помолчала, видимо изучая лицо ученицы, — Я сказала ему, что ты прекрасно справляешься, учитывая новое для тебя окружение. И что ты всегда можешь обратиться ко мне, что бы тебе ни понадобилось. Пожалуйста, пойми, что с любыми вопросами тебе следует приходить ко мне.
Ее взгляд сделался острее, стал жестким и напористым.
«Приходи ко мне, а не к Стивену», — казалось, безмолвно требовала она.
А затем Франческа ушла, столь же поспешно, сколь и появилась, только шелковая подкладка белого шерстяного пальто зашелестела по черным колготкам.
— Значит… День благодарения, — в конце концов продолжил Майлз, потирая ладони.
— Ладно, ладно, — кивнула Люс, проглотив остаток кофе, — Я об этом подумаю.
Шелби так и не показалась в Нефском доме на утреннем занятии — лекции о призыве предка-ангела, чем-то напоминающей отправку сообщения на небесную голосовую почту. К обеду Люс уже начала волноваться. Но, направляясь в класс на урок математики, она наконец-то высмотрела знакомый красный жилет и буквально рванулась в ту сторону.
— Эй! — окликнула она соседку, дернув ее за стянутые в хвост густые светлые волосы, — Где ты была?
Шелби медленно обернулась. Выражение ее лица напомнило девочке первый день в Прибрежной. Ноздри ее раздувались, а брови были насуплены.
— У тебя ничего не случилось? — поинтересовалась Люс.
— Все отлично.
Шелби отвернулась и принялась возиться с ближайшим шкафчиком, набрав код, а затем распахнув дверцу. Внутри обнаружился футбольный шлем и примерно чемодан пустых бутылок из-под «Гаторейда»[10]. Изнутри дверцы был прикноплен плакат группы поддержки «Лос- Анджелес лейкерс».
— Это вообще твой шкафчик? — спросила Люс.
Она не знала ни одного нефилима, пользующегося шкафчиком, но Шелби упорно рылась в этом, небрежно отшвыривая через плечо грязные, пропотевшие носки.
Ее соседка захлопнула дверцу и передвинулась к следующей, подбирая код.
— Ты что, осуждаешь меня?
