на них, выхватывал звездные стрелы прямо с тетивы и голыми руками втыкал им в сердце.
С края террасы Люс заметила отцовский сарай и жестом велела остальным следовать за собой. Они перекатились через перила на траву и, пригибаясь, поспешили к укрытию.
Она были уже у самого входа, когда девочка услышала короткий присвист в воздухе. Келли вскрикнула от боли.
— Келли!
Люс развернулась на месте.
Но ее подруга по-прежнему была здесь. Она потирала плечо, вскользь задетое стрелой, но, помимо этого, осталась невредимой.
— Чертовски жжется!
Люс потянулась к ней.
— Как ты?..
Келли покачала головой.
— Пригнись! — рявкнула Шелби.
Люс упала на колени, потянув за собой остальных, и затащила их в сарай. Пробравшись между пыльными отцовскими инструментами, газонокосилкой и старым спортивным инвентарем, Шелби подползла к Люс. Ее глаза блестели влагой, а губы подрагивали.
— Не могу поверить, что это происходит на самом деле, — прошептала она, хватаясь за руку подруги. — Ты не представляешь, как я жалею. Это я во всем виновата.
— Ты не виновата, — поспешно возразила Люс.
Конечно, Шелби не представляла, кто такой Фил.
Чего он на самом деле от нее хочет. Что принесет им этот вечер. Люс знала, каково это — терзаться виной за то, что сделал что-то, чего сам не понимаешь. Она никому такого не пожелала бы. И в последнюю очередь — Шелби.
— Где он? — спросила Шелби, — Прибила бы этого чертова урода.
— Нет, — вмешалась Люс, придержав подругу. — Ты туда не пойдешь. Тебя могут убить.
— Не понимаю, — заметила Келли. — Почему кто- то хочет причинить тебе вред?
Именно в этот момент Майлз двинулся к выходу из сарая, в луч лунного света. Над головой он держал один из отцовских каяков.
— Никто не причинит вреда Люс, — заявил он и шагнул наружу.
Прямо в гущу битвы.
— Майлз! — завопила Люс. — Вернись…
Она вскочила на ноги, чтобы броситься за ним следом, но застыла в ошеломлении, увидев, как он швырнул каяк в одного из изгоев.
Им оказался Фил.
Его пустые глаза распахнулись шире, и он закричал, рухнув на землю от удара. Беспомощного, его придавило лодкой, и грязные крылья заскребли по земле.
Еще мгновение Майлз выглядел крайне гордым собой — и Люс тоже чуточку загордилась. Но затем невысокая девочка-изгой выступила вперед, склонила голову набок, словно собака, прислушивающаяся к тихому свисту, вскинула серебряный лук и нацелила его в упор в грудь Майлза.
— Никакой пощады, — невыразительно сообщила она.
Майлз оказался беззащитным перед этой странной лучницей, которая выглядела так, будто вовсе не имела представления о пощаде, даже для самого милого, самого невинного паренька на свете.
— Стой! — крикнула Люс.
Когда она выбежала из сарая, пульс грохотал у нее в ушах. Она знала, что вокруг продолжается бой, но видела только эту стрелу, нацеленную в грудь Майлзу. Готовую убить еще одного ее друга.
Девочка-изгой повернула голову. Ее пустые глаза обратились к Люс, затем слегка расширились, словно она и впрямь, как говорила Арриана, могла видеть огонь ее души.
— Не стреляй в него, — попросила Люс и, сдаваясь, подняла руки. — Это за мной вы пришли.
Глава 19
ПЕРЕМИРИЕ НАРУШЕНО
Девочка-изгой опустила оружие. Ослабленная тетива скрипнула, словно старая дверь. Лицо лучницы оставалось спокойным, как тихий пруд в безветренный день. Она была одного роста с Люс, с чистой, блестящей от влаги кожей, бледными губами и ямочками даже в отсутствие улыбки.
— Если ты хочешь, чтобы он жил, — сообщила она ровным тоном, — я уступлю тебе.
Вокруг них остальные прекратили сражаться. Шина на канате покатилась, замедляя ход, и стукнулась об угол ограды. Крылья Роланда сбавили взмахи до легкого трепета, и он опустился на землю. Все замерли, воцарилась напряженная тишина.
Люс ощущала тяжесть упавших на нее взглядов: Келли, Майлза и Шелби. Дэниела, Аррианы и Гэбби. Кэма, Роланда и Молли. Слепые бельма самих изгоев. Но она не могла оторваться от девочки с пустыми белыми глазами.
— Ты не убьешь его… только потому, что я прошу этого не делать? — переспросила Люс, настолько озадаченная, что даже рассмеялась. — Я-то думала, вы хотите меня убить.
— Убить тебя? — Неживой голос изгоя поднялся выше, что означало, очевидно, удивление, — Вовсе нет. Мы готовы умереть за тебя. Мы хотим, чтобы ты пошла с нами. Ты последняя надежда. Наш пропуск.
— Пропуск? — озвучил Майлз то, что сама Люс не смогла выговорить от изумления. — Куда?
— На небеса, конечно, — ответила лучница, уставившись на девочку мертвыми глазами, — Ты плата.
— Нет, — замотала головой Люс.
Чужие слова бились в ее сознании, отдаваясь эхом, от которого она сама себе казалась невыносимо пустой.
«Пропуск на небеса. Плата».
Люс не понимала. Изгои возьмут ее — и сделают что? Воспользуются ею, как козырем на переговорах? Эта девочка не могла даже увидеть ее, не то что понять, кто она! Если Люс чему и научилась в Прибрежной, так это тому, что мифы при пересказе неизбежно искажаются. Они чересчур стары, чересчур запутанны. Каждому известно об истории, в которую так долго была вовлечена Люс, но, похоже, никто не знает причин.
— Не слушай ее, Люс. Она чудовище.
Крылья Дэниела дрожали. Как будто он считал, что ее могут уговорить уйти. Плечи Люс охватил зуд, жаркое покалывание, не затронувшее остальное ее тело.
— Люсинда? — окликнула ее девочка-изгой.
— Ладно, погоди минутку, — ответила ей Люс и повернулась к Дэниелу, — Я хочу знать, что это за перемирие. И не отговаривайся, что не можешь объяснить. Скажи правду. Ты мне обязан.
— Ты права, — к удивлению девочки, признал Дэниел, то и дело украдкой бросая взгляды на лучницу, как будто та в любой миг могла похитить Люс, — Его заключили мы с Кэмом. Мы договорились отложить наши разногласия на восемнадцать дней. Все ангелы и демоны. Мы объединились для охоты на прочих врагов. Вроде них, — уточнил он, указав на изгоя.
— Но почему?
— Ради тебя. Потому что тебе нужно время. Может, наши конечные цели и различны, но пока что мы с Кэмом — и все наши сородичи — работаем вместе. У нас есть общее дело.
То, что Люс подглядела в вестнике, отвратительная сцена, где Дэниел и Кэм действовали сообща, — значит, в этом не было ничего ужасного, поскольку они заключили перемирие? Хотели выгадать время для нее?
— Однако ты не придерживаешься его условий, — бросил Кэм в сторону Дэниела, — Что хорошего в
