добавить аффилированных членов, донатов и облатов, то есть людей тесно связанных с орденом, но не принимающих обетов.
I. Рыцари. Любой, кто претендовал на то, чтобы быть принятым в орден в качестве рыцаря, должен был торжественно доказать, что происходит из рыцарского рода и что его отец являлся или мог бы стать рыцарем. Далее он должен был доказать, что рожден в законном браке, поскольку, как и церковь в целом, тамплиеры изгоняли из своих рядов незаконнорожденных. В этом правиле был определенный смысл, хотя, возможно, оно появилось просто сообразно представлениям того времени. Так, если бы король Франции или император Германии смог бы добиться, чтобы его внебрачного ребенка приняли в орден и того потом избрали бы магистром, что, вероятнее всего, и случилось бы, общество потеряло бы свою независимость и стало бы всего лишь инструментом в руках монарха. Более того, кандидат должен был подтвердить, что он свободен от всех прежних обязательств, что он не женат, не обручен, не приносил никаких клятв и не посвящался ни в какой другой орден, а также что он не обременен долгами. Ему помимо этого требовалось еще подтвердить, что он находится в здравом рассудке, обладает хорошим здоровьем и не страдает никакими болезнями. Когда орден разросся и набрал сил, кандидатов на прием в него стало много и они происходили из знатных родов, поэтому вполне обычным стало требование уплаты значительного вступительного взноса.
Необходимым было, чтобы кандидат на вступление в ряды рыцарей Храма уже был рыцарем, поскольку рыцарство было не связанной с монашеством почестью, и орден считал себя роняющим достоинство, если кто-либо из его членов должен был бы получать его. У госпитальеров и в Тевтонском ордене считалось по- другому – там принимаемый посвящался в рыцари при вступлении. Если кандидат в тамплиеры не был рыцарем, он был обязан быть посвященным в рыцари обычным путем, либо рыцарем-мирянином, либо епископом, перед тем как принять обеты.
Испытание составляет существенную и значительную часть процесса приема в члены любого духовного ордена, поскольку вполне справедливо, чтобы человек в определенной мере познакомился с правилами и требованиями общества до того, как вступит в него. Но, хотя первоначальный устав тамплиеров предписывал испытание, это правило полностью игнорировалось на практике, что впоследствии стало одним из обвинений против ордена. Возможно, в их случае особой необходимости в подобном подготовительном процессе не было. Тамплиеров было настолько много по всему миру, и те, кто присоединялся к ним, столь часто уже находились в их среде, что, как следствие, уже были хорошо знакомы с их образом жизни и потому вряд ли нуждались в специальной подготовке. Отказ от подобной практики одновременно давал тамплиерам преимущество перед соперничающими орденами, которые обязывали к этому. Так, молодой дворянин, вероятнее всего, был более расположен присоединиться к обществу, в которое его бы допустили немедленно. И может быть, немалая часть процесса деградации тамплиеров, в которой они, без сомнения, превзошли конкурентов, обязана механизму, который таким образом позволял нечистоплотным лицам появляться среди них.
Относительно возраста, в котором лицо могло быть принято в орден, действовало простое правило, вытекающее из предыдущего условия принадлежности к рыцарству, то есть речь шла о пубертатном либо половозрелом периоде. Все, что говорилось в уставе по этому поводу, сводилось к тому, что нельзя принимать детей и что родители или родственники ребенка, которому было начертано вступить в орден, должны были держать его при себе и растить до момента, пока тот
Принятие в рыцари происходило в одной из церквей ордена в присутствии собравшихся членов. Все проходило втайне, даже родственникам кандидата не было позволено присутствовать. Церемонию начинал магистр[77] либо приор, который открывал ее словами: «Дорогие братья, вы видите, что большинство согласно принять этого мужа в качестве нашего собрата. Если среди вас есть кто-нибудь, кто знает о нем нечто, из-за чего он не может на законных основаниях стать нашим собратом, пусть скажет, поскольку пусть лучше мы будем извещены об этом заранее, до того как он станет одним из нас».
Принимаемый, если не поступило возражений, проводился после этого в помещение рядом с комнатой капитула, и двум либо трем уважаемым рыцарям из числа самых старших в обители поручалось ознакомить его с тем, что новобранцу следовало узнать. Они начинали с вопроса: «Брат, желаешь ли ты быть принятым в орден?» После утвердительного ответа они заявляли ему, насколько строги правила ордена. Получив ответ, что он намерен вынести все тяготы ради Всевышнего и на протяжении всей своей жизни быть слугой и рабом ордена, они спрашивали, есть ли у него жена и не помолвлен ли он? Посвящался ли он или приносил ли обеты в других орденах? Должен ли он кому бы то ни было в мире больше, чем может заплатить? Обладает ли он здоровым телом и не имеет ли скрытых недостатков, не является ли он слугой кому-нибудь? При отрицательных ответах братья возвращались назад к собравшимся и сообщали магистру либо его представителю о результатах опроса. Последний еще раз спрашивал, неизвестно ли кому-то нечто против кандидата. Если все хранили молчание, он произносил: «Желаете ли вы, чтобы он во имя Господа вошел в наш круг?» Рыцари на это отвечали: «Пусть, во имя Господа, он будет среди нас». Те, кто уже общался с принимаемым, снова выходили вперед и спрашивали, настойчив ли он в своем решении. Если он отвечал, что да, они объясняли ему, что необходимо сделать при вступлении. Потом снова уводили его в церковь, где тот, опустившись с согнутыми руками на колени перед принимающим, произносил:
– Сэр, я предстаю перед Богом, перед вами и перед братьями, молю и заклинаю ради нашего Бога и Пресвятой Богоматери принять меня в свою общину и в благие деяния ордена в качестве того, кто на протяжении всей своей жизни будет слугой и рабом ордена.
Принимающий тогда отвечал:
– Дорогой брат, ты преисполнен огромным желанием, поскольку не видишь ничего, кроме внешней шелухи нашего ордена. Это лишь красивая обертка, когда ты видишь, что у нас есть изящные лошади и богатое убранство, что мы хорошо едим и пьем и красиво одеваемся. Исходя из этого, ты пришел к выводу, что тебе будет хорошо среди нас. Но ты не знаешь суровых правил, которые составляют нашу внутреннюю суть. Для тебя, являющегося хозяином самому себе, будет сложно стать слугой другому. Тебе вряд ли придется в будущем делать то, чего ты сам хочешь. Так, когда ты будешь желать находиться по эту сторону моря, тебя пошлют на другую, если тебе захочется быть в Акре, тебя пошлют в провинцию Антиох, в Триполи или в Армению либо отправят в Апулию, на Сицилию или в Ломбардию, а может, в Бургундию, Францию, Англию или любую другую страну, где у нас есть обители и владения. Когда ты будешь хотеть спать, тебе прикажут встать на стражу, когда ты захочешь встать на стражу, тебе прикажут отправляться спать, когда ты будешь голоден, тебе прикажут делать нечто другое. И поскольку как мы, так и ты можем испытать значительные неудобства из-за того, что ты, возможно, скрыл от нас, взгляни сюда, на святое Евангелие и слово Божие и правдиво ответь на вопросы, которые мы должны задать тебе. И ежели ты солжешь, твоя участь предрешена – ты будешь изгнан из ордена, храни тебя Господь от этого.
Теперь принимающий повторно задавал ему те же самые вопросы, что и раньше, а также о том, не пытался ли он за деньги договориться о вступлении с каким-нибудь тамплиером или кем-то еще. Если его ответы оказывались удовлетворительными, принимающий продолжал:
– Дорогой брат, позаботься о том, чтобы то, что ты сказал нам, было правдой, потому что, если хотя бы по одному вопросу ты сказал неправду, тебя могут изгнать из ордена, да хранит тебя Господь от этого! Теперь, дорогой брат, внимательно слушай, что мы тебе скажем. Обещаешь ли ты Всевышнему и Пресвятой Богоматери всю свою жизнь быть преданным Великому магистру Храма и приору, которому ты будешь подчинен?
– Да, сэр, с Божьей помощью!
– Клянешься ли ты перед Богом и Пресвятой Богоматерью хранить непорочным твое тело все свою жизнь?
– Да, сэр, с Божьей помощью!
– Клянешься ли ты перед Богом и Пресвятой Богоматерью всю свою жизнь соблюдать достойнейшие правила и традиции нашего ордена, как те, которые уже действуют, так и те, которые магистр и рыцари
