печальным – пожалуйста, не говори мне, как хороша малышка.
– Малышка прелестна.
– Премного благодарен.
Я возразил:
– Но в педиатрических журналах сообщалось о паре случаев, произошедших в Англии. Там удалось записать на видеопленку матерей, душивших своих малышей. И всего лишь на основании подозрений.
– Записывали дома?
– В больнице.
– Огромная разница. И насколько мне известно, в Англии другие законы... Дай мне обмозговать это, Алекс. Поищу, что мы реально сможем сделать. А тем временем покопаюсь в местных архивах, в банке национального центра информации о преступлениях, на тот случай, если кто-нибудь из наших подопечных когда-то нашалил, – тогда мы сможем набрать достаточно материала, чтобы получить ордер. Старина Чарли отличный учитель – посмотрел бы ты, как я расправляюсь с этими базами данных.
– Ты-то сам не особенно рискуй, – посоветовал я.
– Не беспокойся. Предварительный сбор данных – это то, чем офицер занимается всякий раз, когда задерживает за нарушение дорожного движения. Если когда и копну поглубже, то буду поосторожнее. Родители жили где-нибудь еще, кроме Лос-Анджелеса?
– Не знаю, – ответил я. – На самом деле, сведений о них у меня немного, пора начать разузнавать.
– Ага, ты покопаешься у себя, а я у себя, – размышлял он вслух, сгорбившись над столом. – Они из высших кругов, значит, учились, наверное, в частных школах. А это будет не так уж просто.
– Мать, возможно, из обычной школы. Не похоже, что она родилась в богатой семье.
– Выскочка? Сделала себе карьеру?
– Нет, все гораздо проще. Он преподает в колледже. Так что она могла быть одной из его студенток.
– О'кей. – Майло открыл свой блокнот, – Что еще? Может быть, его служба в армии, может быть, офицерская подготовка – еще один крепкий орешек. Чарли наловчился взламывать некоторые военные досье, но там нет ничего особенного: всякие пособия ветеранам, перекрестные ссылки и подобная ерунда.
– Чем это вы там занимаетесь – шарите по банкам секретных данных?
– Шарит больше он, а я наблюдаю. Где преподает отец?
– В муниципальном колледже Уэст-Вэлли. Социологию.
– А мать? Работает?
– Нет, она все время с ребенком.
– Серьезно подходит к своим обязанностям, да? О'кей, давай фамилию.
– Джонс.
Он посмотрел на меня.
Я кивнул.
Он громко, словно пьяный, расхохотался.
8
На следующий день я прибыл в больницу в 9.45. Автостоянка для врачей была заполнена почти до отказа, и мне пришлось въехать на самый верх, чтобы найти место. Охранник в униформе стоял в тени перекрытий и, прислонившись к бетонному столбу, покуривал сигарету. Он следил за мной, пока я вылезал из своей «севиль», и отвернулся только тогда, когда я сверкнул в его сторону новым значком-пропуском, прикрепленным на лацкане пиджака.
В отделении для частных пациентов, как и накануне, было тихо. Одна-единственная медсестра сидела у стола, а регистраторша читала журнал.
Я просмотрел медицинскую карту Кэсси. Стефани уже провела утренний осмотр и сделала записи. Хотя никаких настораживающих симптомов обнаружено не было, она решила задержать девочку в больнице по крайней мере еще на день. Я направился к палате 505W, постучал и вошел.
Синди Джонс и Вики Боттомли сидели на диван-кровати. На коленях у Вики лежала колода карт. Женщины подняли глаза на меня.
Синди улыбнулась:
– Доброе утро.
– Доброе утро.
– О'кей, – бросила Вики и встала.
Изголовье кроватки Кэсси было поднято, как спинка кресла. Девочка сидела в нем и играла с кукольным домиком. Другие игрушки, в том числе и полный набор мягких зверюшек, были разбросаны по покрывалу. На подносе с завтраком стояли тарелка с недоеденной овсянкой и пластиковая чашка, наполненная чем-то красным. На экране телевизора мелькали кадры мультфильма, но звук был выключен. Кэсси с увлечением расставляла в домике мебель и пластиковые фигурки. Стойка капельницы была задвинута в угол.
Я положил свой новый рисунок на кровать. Девочка лишь на мгновение задержала на нем взгляд и тут же вернулась к игре.
Вики засуетилась. Передав карты Синди, она на секунду задержала ее руку в своих руках. Избегая встречаться со мной взглядом, она подошла к кроватке, взъерошила волосы Кэсси и проговорила:
– До встречи, пончик.
Кэсси на мгновение оторвалась от игры. Вики опять потрепала девочку по волосам и вышла.
Синди встала. На смену вчерашней клетчатой – розовая кофточка. Джинсы и босоножки те же.
– Давай-ка посмотрим, что доктор Делавэр нарисовал сегодня? – Она подняла рисунок с покрывала. Кэсси протянула руку и взяла лист. Синди обняла дочку за плечи. – Слон! Доктор Делавэр нарисовал тебе чудесного синего слона.
Кэсси поднесла рисунок поближе.
– Сло-о.
– Отлично, Кэсс! Прекрасно! Вы слышали, доктор Делавэр? Слон.
Я кивнул:
– Великолепно.
– Не знаю, что вы сделали, доктор Делавэр, но со вчерашнего дня она разговаривает лучше. Кэсс, скажи еще: слон.
Кэсси сжала губы и смяла рисунок.
– О, милая моя. – Синди обняла дочку и погладила ее по щеке. Мы наблюдали за попытками Кэсси расправить рисунок.
Когда ей это наконец удалось, она проговорила:
– Сло-о! – Опять смяла бумагу в комок величиной с кулак и с недоумением посмотрела на него.
– Простите, доктор Делавэр, – извинилась Синди. – Кажется, ваш слон не добился особого успеха.
– А вот Кэсси, кажется, добилась.
Синди заставила себя улыбнуться и кивнула.
Кэсси предприняла еще одну попытку расправить бумагу. На сей раз крошечные пальчики не смогли справиться с задачей, и Синди помогла дочке.
– Ну вот, милая... Да, она действительно чувствует себя отлично.
– Были какие-нибудь проблемы с процедурами?
– А процедур и не было. Никаких, со вчерашнего утра. Мы просто отсиживаемся здесь – это...
– Что-нибудь не так? – спросил я.
Она перебросила косу на грудь и разгладила концы волос.
– Люди, наверное, думают, что я сумасшедшая, – проговорила Синди.
– Почему вы так считаете?
– Не знаю. Я сказала глупость – простите.
– В чем дело, Синди?
Она отвернулась и затеребила косу. Затем вновь села. Взяв колоду карт, начала перекладывать из руки в руку.
– Просто дело в том... – Женщина говорила так тихо, что я был вынужден наклониться к ней. – Я...
