– Она была воровкой. Все те учебники, что я нашла в ее шкафчике, были украдены у других студентов. Я нашла и другие вещи. Свитер другой студентки. Золотую булавку – мою собственную. Поэтому меня не удивляет, что она была замешана в чем-то неблаговидном.
– Возможно, это так.
– Замешана в чем-то, что привело к убийству?
– Возможно.
– А какое это имеет отношение к Вам, доктор?
– На карту может быть поставлено благополучие моего пациента.
– Сестры Чарльза Джонса?
Я кивнул, удивляясь, что Хененгард рассказал так много.
– Подозревается какая-то форма жестокого обращения с ребенком? – спросила доктор Янош. – Дон что- то узнала и пыталась извлечь из этого выгоду?
Проглотив удивление, я ухитрился пожать плечами и приставить палец к губам.
Она улыбнулась:
– Я никакой не Шерлок Холмс, доктор Делавэр. Но визит мистера Хененгарда вызвал мое острое любопытство – все это давление, зачем оно? Я изучала системы здравоохранения слишком долго, чтобы поверить, будто кто-то будет предпринимать такие усилия ради обычного пациента. Поэтому я попросила мужа разузнать насчет мальчика Джонса. Мой муж хирург, специализируется на сосудах. Он пользуется некоторыми привилегиями в Западной педиатрической больнице, хотя не оперировал там в течение многих лет. Поэтому я знаю, кто такие Джонсы, и мне известна роль, которую играет их дед во всей неразберихе в больнице. Я также знаю, что мальчик умер от синдрома внезапной младенческой смерти и что второй ребенок все время болеет. Ходят разные слухи. Не нужно быть детективом для того, чтобы сложить вместе факты: первое – Дон украла историю болезни первого ребёнка и от студенческой бедности шагнула к весьма непринужденному обращению с деньгами, второе – два не зависящих друг от друга визита профессионалов, ищущих эту самую историю болезни.
– Все же я поражен.
– У вас с мистером Хененгардом разные цели?
– Мы не работаем вместе.
– На чьей вы стороне?
– На стороне маленькой девочки.
– Кто выплачивает вам гонорар?
– Официально – родители.
– Вы не находите здесь расхождения интересов?
– Если окажется так, как вы говорите, то я не подам счет.
Она изучала меня несколько мгновений.
– Я действительно верю, что вы можете так поступить. Теперь скажите мне вот что, доктор: подвергаюсь ли я какой-либо опасности, владея дисками?
– Сомневаюсь. Но не исключено, что да.
– Не очень успокаивает.
– Я не хочу обманывать вас.
– Я это знаю. Я пережила русские танки в Будапеште в 1956 году, и с тех пор мои инстинкты выживания хорошо развиты. Как вы предполагаете, в чем может заключаться важность этих дисков?
– Они могут содержать некоторые закодированные данные – данные, спрятанные в таблице случайных чисел.
– Должна сказать, что я тоже об этом думала. Не было никакой логической причины, чтобы Дон генерировала эту таблицу на такой ранней стадии исследования. Поэтому я скопировала ее, применила несколько базовых программ, но никакого алгоритма не получила. Вы умеете расшифровывать криптограммы?
– Ни в малейшей степени.
– Я тоже, хотя сегодня можно и не быть специалистом в этом деле – существует хорошая декодирующая программа. Тем не менее почему бы нам не попробовать прямо сейчас и не посмотреть, не дадут ли что- нибудь наши объединенные усилия? После этого я передам диски вам и наконец отделаюсь от них. Кроме того, я отправлю письмо Хененгарду и в полицию, а копию – моему декану, в этом письме я заявлю, что передала диски вам и не заинтересована в них.
– Нельзя ли только в полицию? Я могу вам сообщить фамилию детектива.
– Нет.
Она подошла к письменному столу, взяла свою сумочку и раскрыла ее. Вынув оттуда маленький ключик, она вставила его в верхний ящик стола.
– Обычно я здесь ничего не запираю, – объяснила доктор Янош. – Но этот человек заставил меня почувствовать, будто я вновь в Венгрии. – Выдвинув левый ящик, она заглянула внутрь. Нахмурилась. Засунула руку поглубже, пошарила там и наконец вытащила. В руке ничего не было. – Исчезли, – проговорила женщина, поднимая глаза на меня. – Как интересно.
26
Мы вместе поднялись в канцелярию отделения, и Янош попросила Мэрили достать личное дело Дон Херберт. Карточка пять на восемь дюймов.
– Это что, все? – спросила Янош, нахмурясь.
– Мы сейчас пересматриваем старые дела, доктор Янош, помните?
– Ах да. Как это правильно...
Мы с доктором Янош прочитали карточку: вверху стоял красный штамп «ОТЧИСЛЕНА». Ниже – четыре отпечатанные на машинке строчки:
Херберт, Д. К. Программа: доктор философии, биостатистика.
Дата рождения: 13.12.63'
Место рождения: Покипси, штат Нью-Йорк.
Бакалавр. Математика. Колледж Покипси.
– Не так уж много, – заметил я.
Янош холодно улыбнулась и вернула карточку Мэрили.
– У меня сейчас семинар, доктор Делавэр. Прошу прощения.
Она вышла из канцелярии.
Мэрили не двигалась с места, держала карточку и выглядела так, будто стала невольным свидетелем семейной сцены.
– Всего хорошего, – наконец проговорила она и отвернулась от меня.
Я сидел в машине и пытался распутать узлы, завязанные в моей голове семьей Джонс.
Дедушка Чак что-то делает с больницей.
Чип и/или Синди делают что-то с детьми.
Эшмор и/или Херберт знают что-то или все об этом.
Информация Эшмора конфискована Хененгардом. Информация Херберт выкрадена Хененгардом. Херберт убита человеком, вероятно, похожим на Хененгарда.
Идея шантажа очевидна даже для случайных наблюдателей, таких, как Я нош.
Но если Эшмор и Херберт оба замышляли что-то, почему она должна была умереть первой?
И почему Хененгард так долго ждал, а не начал поиски дисков сразу же после ее смерти, ведь забрал же он компьютеры Эшмора на другой день после убийства токсиколога?
Это могло случиться только в том случае, если он узнал о данных Херберт после прочтения записей Эшмора.
Я некоторое время обдумывал все варианты и установил возможную хронологию событий.
Херберт первой заподозрила связь между смертью Чэда Джонса и болезнями Кэсси – студентка повела за собой учителя, потому что учитель абсолютно не интересовался пациентами.
Она изъяла историю болезни Чэда, медицинская карта подтвердила ее подозрения. Дон записала свои открытия – зашифровала их в таблице случайных чисел – на университетском компьютере, переписала на
