Я представил их друг другу. Робин уже знала о вторжении и жучках, тем не менее она с улыбкой протянула Даниэлу руку.
Внизу входной двери хлопнула маленькая дверка для пса. Принюхиваясь и фыркая, через гостиную вперевалку затрусил Спайк. Приблизившись к Шарави, он вдруг напрягся и зарычал.
Робин попыталась успокоить его, но песик разразился злобным лаем.
– Да что с тобой, малыш?
– Я ему не нравлюсь, – пояснил Шарави. – Но претензий к нему у меня нет. В тот раз пришлось запереть его на некоторое время в ванной.
Улыбка на лице Робин исчезла.
– Прошу прощения, миссис Делавэр. У меня тоже была когда-то собака.
– Пойдем со мной, малыш, пусть мужчины займутся делом.
Спайк поковылял за ней на кухню.
– Вы до сих пор полны желания отправиться туда?
– Почему оно должно пропасть?
– Бывает, что люди сначала исполняются энтузиазма, а потом меняют свои решения. К тому же ваша жена...
– С ней все в порядке.
Мы сели за стол, и Даниэл раскрыл черную виниловую папку.
– Я разузнал кое-что новое о Фэрли Санджере. Последний раз он прилетал в Лос-Анджелес за две недели до смерти Айрит. Останавливался в отеле «Беверли-Хиллз» и, насколько нам известно, занимался здесь делами своей фирмы. На сегодняшний день нет свидетельств того, что после этого он приезжал сюда еще раз, но такие вещи нетрудно и скрыть. – Даниэл покопался в бумагах. – С «Метой» все по-прежнему. Никаких следов. Из-за скандала со статьей Санджера они могли либо распасться, либо залечь на дно. В Нью-Йорке заседания проходили на Пятой авеню, в роскошном здании, в апартаментах, которые, кстати, снимает некий фонд Лумиса – благотворительная организация, основанная богатым фермером из Луизианы больше сотни лет назад, фонд не очень-то велик, насколько можно судить. В прошлом году они потратили менее трехсот тысяч долларов. Треть пошла на психологическое обследование близнецов в Иллинойсе, другая – на агрономические эксперименты, остальное – различным ученым, занимающимся проблемами генетики.
– Обследование близнецов тоже включало генетический аспект?
– Этим занимался профессор сравнительной биологии из небольшого колледжа. Вот материалы. – Даниэл передал мне ксерокопию журнала «Научные записки фонда Лумиса» со статьей под названием «Гомогенность черт и параллельность структуры кодированного поведения разделенных при рождении монозиготных близнецов».
– Лумис... Что-то знакомое. Фермерство? Что же они выращивают?
– Табак, люцерну, хлопок. Семейство гордилось своими оставшимися в Европе дворянскими корнями.
– Гордилось?
– Семьи как таковой уже нет, осталось лишь несколько далеких родственников, которые ведут дело и занимаются фондом. На протяжении многих лет никаких новых финансовых вливаний в фонд не было.
– А «Мете» они не помогают?
– Установить этого пока не удалось, но тот факт, что клуб пользовался их штаб-квартирой, тоже кое о чем говорит. Если они спонсировали «Мету», проводя деньги через бухгалтерские книги, то это могло бы привести клуб к проблемам с его статусом не облагаемой налогами организации.
– Да, а шумиха вокруг статьи Санджера привлекла бы внимание к их бухгалтерии.
– Верно. Может быть, это и стало причиной распада клуба.
– Либо его переезда в Лос-Анджелес. Лумис, Лумис... Одну минуту. – Я прошел в кабинет и разыскал на полке «Утечку мозгов» с биографией автора на обложке.
Артур Холдэйн, доктор наук, сотрудник института Лумиса, Нью-Йорк.
С книжкой в руке я вернулся к Шарави.
– А, – протянул он, – я купил ее вчера, но так и не удосужился просмотреть... Значит, кроме фонда, есть еще и институт.
– Видимо, существуют средства, отследить которые пока не удалось.
Даниэл раскрыл книгу и пробежал глазами оглавление.
– Могу я воспользоваться вашим телефоном?
Он набрал номер, кратко поговорил с кем-то на иврите и положил трубку.
– Бестселлер, – пояснил я. – Если хотя бы часть гонорара поступила в фонд, им тоже пришлось бы распрощаться с безналоговым статусом. Но, будучи стесненными в средствах, они могли и рискнуть.
– Санджер и специалист по ценным бумагам Хелла Крэйнпул работают в финансовой сфере. Она занимается главным образом сельскохозяйственной продукцией.
– Тем, что выращивают потомки Лумиса – если они все еще не забыли дедовский бизнес.
– Конечно не забыли. Только не в Штатах. Выращивают хлопок, коноплю, джут, люцерну и прочее, производят упаковочные материалы. Владельцы плантаций в Азии и Африке – рабочие руки там обходятся
