большой кабинке полицейских.
Уиллис Хукс и Рой Макларен пили чай со льдом, а третий, в охотничьей куртке, лет шестидесяти, седовласый, короткий и толстый, прихлебывал из стакана пиво.
Мы приблизились, и Майло представил его как Мануэля Альварадо, детектива из Ньютона.
– Рад нашему знакомству, доктор. – Голос у Альварадо был спокойным и мягким; темная кожа напоминала кору дерева.
– Спасибо, что пришел, не пожалел свободного вечера, Мэнни, – с искренним уважением проговорил Майло.
– Не смог упустить такой заварушки. У нас в Согусе жизнь течет медленно.
– Давно ты там живешь?
– Пятнадцать лет.
– Как же народ там развлекается?
– Зелень выращивает.
– Садоводы?
– Нет, большей частью овощи.
– Еще кого-нибудь ждете? – К нам подошла официантка.
– Все в сборе, – ответил Майло.
– Что будете есть, джентльмены?
– Принесите нам чего-нибудь легкого на закуску.
–
– Твой звонок поразил меня не меньше, чем слова моей бывшей жены, когда она заявила, что я ей, видите ли, больше не нравлюсь, – заявил Хукс.
– Я и сам удивлен не меньше твоего, – отозвался Майло.
Альварадо достал из кармана пачку жевательной резинки и пустил ее по кругу. Когда пачка вернулась к нему нераспечатанной, он достал из нее пластинку и бросил в рот.
– DVLL. Оба дела оказываются связанными ниточкой, о которой никто и не подозревал.
– Мы опросили всех полисменов, лидеров группировок, работников социальной сферы в нашем районе, но не выяснили ровным счетом ничего, – вставил Макларен.
– То же самое и в Вест-сайде, – добавил Майло. – У нас была кое-какая переписка с ФБР, я навел справки у них. Полный ноль.
– А я еще раз перечитал свою копию дела Ортиса, – сообщил Альварадо.
– Свою копию?
– Оригинала под рукой не оказалось, он пришел только сегодня – не смогли сразу отыскать в хранилище. Слава Богу, у меня привычка делать ксерокопии. Среди писанины на стенках туалета, откуда, по-видимому, жертву перенесли в машину, ничего подобного DVLL нет, я перерисовал в записную книжку каждое слово. Все пытаюсь разыскать кроссовки мальчика, но, насколько я помню, они были просто залиты кровью, ни одной буквы на них не обнаружено. Поэтому пока я не уверен, что мое дело имеет отношение к вашим.
– К тому же у тебя – мальчик.
– И тело до сих пор не найдено, в отличие от ваших жертв.
– Ну, в данном случае это не так уж и важно, – бросил Хукс. – Дочь дипломата из Вест-сайда и простая уличная девчонка? – Он покачал бритой головой. – Чушь. Прямо
– Может. Но, несмотря на все различия, у Латвинии и Айрит есть и общие моменты: обе со средней степенью задержки развития, обе в подростковом возрасте, в обеих нет ни капли англосаксонской крови. Тот факт, что убийца выбирает своих жертв среди неполноценных, свидетельствует о его отвращении к физическим недостаткам других, а может, и к своим собственным.
– Убийца-инвалид?
– Или помешанный на антагонизме «сила – слабость». Он одержим. Это может означать его личное бессилие в повседневной жизни.
– Неудачник, ставший убийцей.
– Рэймонд Ортис тоже был умственно отсталым, – напомнил Альварадо. – Но он – мальчик... Обычно те, кто охотится на мальчиков, девочек не трогают.
– Обычно, – подчеркнул Хукс, – когда намечают жертвой ребенка на улице, то не отправляются в Вест- сайд, к богатеньким. Обычно, когда одно тело подвешивают у всех на виду, другое не распластывают картинно на земле. Так что если здесь и есть что-то общее, то от меня оно ускользает. – Он посмотрел на меня.
– А может, общим здесь является сознательное стремление
