бросила школу... А вот потом смогла взяться за ум, получила аттестат, посещала неполный колледж[3], окончила его с отличием и осенью поступила в университет. Она только отучилась первый семестр, занимается психологией, хочет быть психиатром. Я знаю, это вы на нее повлияли. Лорен восхищается вами, доктор. Всегда говорила, какой вы заботливый.
– Спасибо, – сказал я, несколько ошарашенный. – Сейчас каникулы в университете, студенты часто путешествуют в это время.
– Нет. Лорен никуда бы не поехала, не предупредив меня и без багажа.
– Я сделаю все, что в моих силах.
– Вы хороший человек, я и раньше не сомневалась. Вы очень повлияли на нее, доктор. Лорен видела вас лишь два раза, но и этого оказалось достаточно. И однажды заявила, что лучше бы вы были ее отцом, а не Лайл.
Я позвонил Майло домой и услышал автоответчик, говоривший голосом Рика Силвермана. Тогда я набрал номер отдела по расследованию убийств Западного округа Лос-Анджелеса.
– Майло Стерджис слушает.
– Доброе утро. Звоню тебя разбудить.
– На это есть рассвет, парень.
– Работаем в выходные?
– А что, разве выходной?
– Вроде количество убийств снизилось.
– Так и есть, – ответил Стерджис. – И теперь мы прикованы к старью, которое не удалось раскрыть по горячим следам. Я чувствую себя археологом на раскопках. Что случилось?
– Можно попросить об одолжении?
Я рассказал ему о происшедшем, а также о том, что Лорен – моя бывшая пациентка. Майло понял и не стал задавать лишних вопросов.
– Сколько ей лет?
– Двадцать пять. В отделе по розыску пропавших матери сказали: единственное, что она может сделать, это написать заявление.
– Она написала?
– Я не спросил.
– Значит, мать хочет, чтобы делу дали ход... По правде говоря, ребята из розыскного абсолютно правы. Она совершеннолетняя, не инвалид, признаков насилия нет, навязчивых поклонников тоже. Первые несколько недель такие заявления просто лежат в столе.
– А если бы она была дочкой мэра?
Длинный вздох.
– А если я завтра исчезну, стартовав на легком самолете с мыса Код? Хорошо, если меня отправятся искать два пьянчуги в гребной шлюпке. Эскадрильи истребителей и вертолетов поднимать уж точно не будут. Ладно, позвоню ребятам из отдела. Ты больше ничего не хочешь рассказать о девушке?
– Она только-только поступила в университет, однако, вполне вероятно, занимается кое-чем менее пристойным.
– Это чем же?
– Четыре года назад она работала стриптизершей на частных вечеринках. Возможно, продолжает подрабатывать.
– Это тебе ее мама рассказала?
– Нет, сам узнал. Не спрашивай как.
На другом конце провода помолчали.
– Бог с ним, диктуй ее полное имя.
Я продиктовал.
– Итак, мы ищем плохую девочку?
– Не утверждаю, – отрезал я. – Мне известно только то, что она танцевала стриптиз.
Майло никак не среагировал на мое внезапное раздражение.
– Это было четыре года назад. Чем она еще занималась?
– Отучилась семестр в университете. На 'отлично', если верить матери.
– Мама замечает только лучшие стороны своей дочки?
– Матерям это свойственно.
– А в данном случае?
– Я не знаю. Говорю же, Майло, это было давно.
– Твои собственные раскопки?
– Что-то вроде.
