Петра доложила ему о ходе расследования.
— Хорошая работа, очень хорошая. Мы близки к завершению.
— То есть?
— Ты заслужила право закрыть глазки, а я буду в суде завтра к девяти часам и выясню, не подобрел ли судья Дэвисон.
— Дай мне знать.
— Еще бы. Спасибо, доченька.
— Не за что, папочка.
43
Едва Эрик Шталь увидел этот дом, как сразу же понял, что для наружного наблюдения он далеко не идеален.
С улицы Шталь видел только беленые ворота с кирпичными столбами по краям. За ними находились шестифутовые стены, обвитые плющом. Далее просматривались кусты можжевельника, кипарисы и какие- то вьющиеся растения.
Премиленькое местечко. Деньги у Шулля явно водились.
Все и всегда упиралось в деньги.
Найдя себе место для наблюдения в холмистом жилом массиве, Шталь позволил себе пофантазировать: перелезть бы сейчас через забор, проникнуть со взломом в дом, обнаружить, что Шулль занимается чем-то порочным, и прикончить негодяя.
Хорошо для кинофильма. В реальной же жизни Эрик наблюдал и выжидал.
Сегодня вечером по какой-то причине его способность сохранять спокойствие подвергается испытанию. К половине десятого, через два часа после того, как Эрик приступил к наблюдению, его героическая фантазия вновь разыгралась.
Он представил себе, как прикончит Шулля: либо задушит, либо, если тот будет сопротивляться, убьет ножом.
Эрик Шталь, герой-здоровяк, закрывает дело.
Какое поганое выражение!
Справедливость — на втором месте после него. Интересно, долго ли он сможет выполнять подобную работу.
Может, всегда. Может, до завтра.
Расположение объекта имело три положительные особенности: дом Шулля находился в конце тупика, то есть вход был одновременно и выходом. Парковка разрешена на западной стороне улицы, что позволило Шталю найти себе место между двумя другими машинами и не бросаться в глаза.
Но лучше всего то, что это труднодоступная улица, которую нельзя найти без карты, и появление на ней случайного прохожего маловероятно.
— Удобно для плохого мальчика…
К девяти сорока пяти у Шталя даже не появилось уверенности, дома ли Шулль вообще. По словам Стуржиса, распорядок дня у этого парня был профессорский, но не очень. Шталь знал одно: Шулль где-то болтался весь день и должен появиться. А может быть, негодяй вообще не являлся домой и проводил время в городе, фланируя по улицам Голливуда.
В поисках искусства.
В первый час наблюдения здесь остановились только две машины, обе довольно близко от его наблюдательного пункта. За рулем иностранных малолитражек сидели молодые, прекрасно сложенные женщины. Шталь смотрел, как они несли бакалейные товары в свои аккуратненькие домики на холме.
Неудачно выбранное место для проживания одинокой женщины. Дом изолирован и находится слишком далеко оттуда, от — куда могла бы прийти помощь. Не то чтобы толпы людей обеспечивали безопасность…
Интересно, как отреагируют эти стройные женщины на то, что по соседству с ними живет очень дурной человек? Эрик вспомнил восклицания, которые обычно приводят в газетах: «Я ничего не знала», «Не могу поверить, он казался таким милым человеком».
Поверьте, милые дамы. Все возможно.
Ночное небо затянулось смогом и покрылось багрянцем. Черный напалм. Шталь съел бутерброд с ветчиной и выпил эспрессо из термоса. Рискнул совершить пару вылазок на другую сторону улицы и посмотреть, что там в кустах. Потом — назад в машину, и снова смотреть, не появится ли один из двух автомобилей, зарегистрированных на имя Шулля: «БМВ» и «форд-экспедишн».
«БМВ», видимо, был парадно-выходной тачкой Шулля. Для своих ночных вылазок он использовал машину с приводом на все четыре колеса. Но не фургон. Людям, подобным Шуллю, фургоны нравились тем, что их легко превратить в тюрьму на колесах. Однако сам Шулль, ультрамодный и живущий здесь, на холмах, счел бы фургон неподходящим для своей персоны. А громоздкий внедорожник обладал теми же качествами — был большим и не бросался в глаза.
Много места для поклажи.
Сто против одного — Шулль тонировал окна.
Заметив дальний свет фар, осветивший заднее стекло, Шталь повернул голову и слегка наклонился.
Небольшая машина.
Темная. Вот он, «БМВ», кушанье, готовое к употреблению, пронесся со свистом в конец тупика. «БМВ» проскочил мимо слишком быстро, и разглядеть, кто сидел за рулем, Шталю не удалось, но когда машина остановилась у белых ворот, он приподнялся и посмотрел.
Ворота электрические. Машина проехала через них. Ровно через тридцать секунд ворота закрылись — что-то вроде часового механизма.
Шталь подождал до одиннадцати часов, прежде чем выйти из машины, решив, что даже такой хиппи, как Шулль, видимо, успокоился на ночь. Но один ли он приехал? Узнать невозможно.
Осмотрев улицу и убедившись, что она пуста, Шталь еще раз пересек ее, огляделся и пошел дальше, держась ближе к кустарнику. Если кто-нибудь все-таки появится, он спрячется здесь.
Двигался Эрик медленно и бесшумно благодаря каучуковым подошвам. Он чувствовал себя преступником, к нему вернулась привычка проводить рекогносцировку объекта грабежа. У хороших сыщиков и снайперов это чувство врожденное.
В столь отдаленном районе должна бы царить тишина, но сюда, к подножию холмов, доносился несмолкающий приглушенный шум. Звук проникал сюда из Голливуда, подлинного Голливуда, находящегося в паре миль внизу.
Шталь остановился в нескольких ярдах от белых ворот. Сквозь большие деревья, стоявшие перед участком Шулля, просвечивали и мигали отдаленные огни. Свет звезд словно тоже пытался пробиться через смог.
От дома этого парня открывался сногсшибательный вид.
Хорошо живет.
Шталь дошел до ворот, снова осмотрел улицу, почти уперся в ворота и обследовал их без своего фонарика карандашного типа. Две створки по два на четыре фута, стальной прокат, уложенный елочкой в оправе из более крепких планок. Нижняя планка обрамления достаточно крепкая, и на нее можно встать носками ботинок. Так он и сделал. Приподнялся, чтобы заглянуть поверх ворот.
По другую сторону находился кирпичный внутренний двор, окруженный зеленью — растениями в горшках. Слева — крытый черепицей фонтан. Стука падающей воды не слышно. Дом подсвечивается мягким рассеянным светом. В доме красивые арочные окна, он выдержан в испанском стиле, построен на двух уровнях и покрыт черепицей.
Очень хорошо живет.
Ни «БМВ», ни «экспедишн» Шталь не увидел, однако в конце внутреннего двора был гараж на три машины, располагавшийся под одним из крыльев дома. Лампочка слабого накала освещала три белые двери из деревянных планок, набранных, как и ворота, елочкой. Справа — лестница с металлическими перилами, ведущая вверх, к парадному входу. Шталь затруднился определить величину дома, но выглядел он внушительно. Эрик подумал о планировке усадьбы. Одна из дверей, видимо, предназначена для гостей,
