— Да!
— Папа делать меня грустной!
Корвуц вскочил и схватил ее за руку.
— Жизнь — грустная штука. Даже ты можешь это понять! — И он потащил плачущего ребенка из ресторана.
Ошарашенный Гио смотрел, как за ними захлопнулась дверь. Тенор продолжал стенать.
Молодая женщина неодобрительно покачала головой:
— Привести ребенка в такое место!
Ее спутник пригладил прошитый вручную отворот пиджака.
— Особенно такого ребенка. Давай напишем жалобу?..
ГЛАВА 23
Элегантные люди прогуливали по Парк-авеню породистых собак.
Дом Роланда Корвуца высился на западной стороне улицы — десять этажей сурового серого камня, по одной квартире на каждом.
Сверкающие бронзовые стержни поддерживали безупречно чистый серый навес. Ковер из какого-то погодостойкого материала, который по виду вполне подходил для моей квартиры, вел к наглухо закрытой стеклянной двери в бронзовой раме. Из того же материала была сделана табличка, провозглашающая: «Без приглашения не входить». Кнопка звонка, кстати, тоже была бронзовой.
Одетый в серое швейцар, развалившись на резном стуле в вестибюле, смотрел, как я наблюдаю за ним. Усатый латиноамериканец, слишком молодой, чтобы быть тем копом в отставке, о котором упоминал Полито.
Я подошел, но этот тип даже не двинулся с места. Свет хрустальной люстры янтарем отражался от черно-белого, будто шахматная доска, пола вестибюля. Темные деревянные панели светились, как жидкий шоколад.
Швейцар не пошевелился, пока я не нажал на кнопку, и даже тогда движения его были неторопливыми.
Он приоткрыл дверь на пару дюймов.
— Что желаете?
— Я пришел к мистеру Корвуцу.
— Он вас ждет?
— Очень на это надеюсь.
— Ваше имя?
— Доктор Делавэр.
Закрыв дверь, он направился к телефону, а я переминался с ноги на ногу под навесом, готовясь к отказу, а возможно, даже к агрессии. Я чувствовал себя виноватым в том, что помешал Елене закончить ужин, но затем вспомнил про Сафранов и заглушил угрызения.
Швейцар повесил трубку и снова приоткрыл дверь:
— Он спускается.
Вскоре появился Роланд Корвуц — в коричневой рубашке, мешковатых серых брюках и белых кроссовках. В руках он держал крошечного белого померанцевого шпица.
Я приготовился к гневной тираде, но лицо мужчины было спокойным.
Швейцар выполнил свою основную обязанность, и Корвуц вышел из дома, направляясь на юг и все еще держа собаку на руках. Несмотря на маленький рост, ногами он перебирал быстро.
Я догнал его, и шпиц, восторженно залаяв, лизнул мне руку.
Корвуц заметил:
— Все считают вас хорошим парнем. — Этот маленький мужчина обладал густым баритоном, а его акцент в относительной тишине чувствовался куда сильнее.
— Дети и собаки, — кивнул я. — Иногда они хорошо разбираются в людях.
— Чушь полнейшая! — заявил Корвуц. — У меня был ротвейлер, так он всех обожал, даже явных подонков.
— Может быть, эта собачка умнее?
— Гиги, — сказал Корвуц, — ее так зовут. — Он пристегнул розовый поводок к ошейнику собаки и поставил ее на землю.
— Как в фильме?
— Моя жена любит этот фильм.
Гиги помчалась вперед.
Мы прошли целый квартал. Корвуц подождал, пока его любимица обследовала фонарный столб.
— Спасибо, что встретились со мной, — поблагодарил я.
Он не ответил.
— И простите, что испортил вам ужин.
— Если не вы, было бы что-нибудь еще. Моя дочь… Ей там очень нравится, но она еще не готова для таких мест.
— Ее слишком часто заставляют вести себя тихо?
— Иногда она, как они говорят, перевозбуждается.
— Знаете, я ведь не лукавил. Она милый ребенок со всех точек зрения.
Корвуц внимательно посмотрел на меня:
— Вы действительно психиатр?
— Хотите взглянуть на мою лицензию?
Он засмеялся.
— Елена — мой единственный ребенок. Я поздно женился.
Собачонка потянула поводок.
— Ладно, ладно, — сказал хозяин и позволил ей вести себя.
Десятью шагами дальше он поинтересовался:
— Этот тип, Брайт, действительно кого-то убил?
— Может быть, даже несколько человек.
— Безумие.
— Вы никогда не подозревали, что он разделался с Сафранами?
Он предупреждающе поднял ладонь:
— О них я не говорю. С ними только дерьмо связано.
— Меня всего лишь беспокоит, не могли Брайт…
— Брайта я видел дважды. Ясно? Только и помню, что он большой и жополиз. «Мистер Кей то, мистер Кей сё…» Тогда в моих домах было четыреста пятьдесят жильцов, точнее, четыреста семьдесят пять. Мне это надо — покупаться на мистера Кея?
— Зачем же он лизал вам задницу?
— Хотел быть моим лучшим другом. Как будто я не знал, когда меня пытаются обвести вокруг пальца. — Корвуц замедлил шаг и, подождав, пока собака не обнюхает очередной столб, поправил очки. Гиги передумала, и мы снова двинулись в путь. — Ей всегда надо много времени, чтобы сделать свои дела. Давай, собака. У меня дома работа ждет.
Я повторил вопрос. В ответ Корвуц прищурился:
— У Брайта были идеи мне на пользу. «Заведите правление жильцов, мистер Кей, все пойдет глаже». Я думал, что все это чушь.
— Но согласились.
— Если кто-то хочет помочь, зачем отказываться? Я так подумал: Брайт будет просить что-нибудь мне нужное, я скажу «нет». Но не понадобилось.
