углу арсенала? Замерев с рукой, поднятой над мечом, Кристиан хотел быть уверен, что даже едва слышный шорох мягкой ткани, которой он полировал меч, останется не замеченным братом. Кристиан пришел сюда разобраться в своих мыслях.
«Я намекаю на то, что есть факты, касающиеся того, как твой отец оставил короля Генриха, которых ты не знаешь. Но эти факты должен знать твой отец».
Эти слова Авизы звенели эхом в его голове. Может, она права?
– Я знаю, что ты здесь! – закричал Гай на всю комнату. – Мне нужно поговорить с тобой.
Бросив на стол кусок ткани, Кристиан встал. Раздраженный тон Гая означал, что он не уйдет, пока не выскажет все, ради чего пришел. Кристиан только надеялся, что на этот раз братец не соблазнил чью-нибудь жену и ему не придется умиротворять очередного рогатого мужа...
– Сюда! В угол! – крикнул Кристиан.
Ругательства Гая заглушил грохот оружия, свалившегося на пол. Он пнул ногой груду наконечников для стрел и двинулся к Кристиану.
– Когда мы уезжаем? – резко спросил он брата. – Я не могу больше терпеть едких замечаний де Вира.
– Не обращай внимания. В нем больше трескучих фраз, чем ума, – хмыкнул Кристиан. – Удивительно, как такой неумный человек мог породить такую мудрую женщину, как Авиза.
Лицо Гая еще больше помрачнело.
– Прежде чем расхваливать ее, тебе бы следовало понять, что она одурачила тебя, обвела вокруг пальца...
– Ты говоришь это только потому, что она выбрала меня, а не...
– Поздравляю тебя с тем, что ты, развесив уши, слушаешь эту лживую суку...
Кристиан положил меч на стол между собой и братом. Так он был больше уверен в том, что сможет сдержаться и не проткнет сгоряча Гая, если тот и дальше посмеет осыпать оскорблениями Авизу.
– Не говори о ней так.
– Боишься правды, братец?
– Не имею ни малейшего желания слушать твой скулеж, вызванный только тем, что Авиза не пустила тебя в свою постель.
– А зачем ей это было надо? Королева послала ее не затем, чтобы она ублажала и отвлекала меня.
Кристиан в полном изумлении уставился на брата.
– Что?
– Ты слышал меня, но я могу повторить то, что сказал, если это поможет правде проникнуть в твою голову. Королева Алиенора послала Авизу удерживать тебя подальше от Кентербери, пока ситуация с архиепископом не разрешится. – На лице Гая появилась высокомерная усмешка. – Королева не хотела, чтобы ее возлюбленный крестник встретился с опасностью, которая могла бы показать, что он столь же недостоин доверия, как его отец.
– Наш отец. На тебе такое же бремя позора, как на мне.
– Да мне начхать на это бремя! А вот тебе не все равно, и королева это знает. – Гай взял со стола меч и потрогал пальцем его рукоять. – Точно так же, как она знает, что ты готов забыть обо всем ради того, чтобы помочь красивой женщине спасти сестру из рук злого барона.
– Да ты рехнулся.
– Я? Авиза солгала тебе! Каждое слово, что она говорила тебе, все, что она делала, – ложь! – Гай грубо расхохотался и повторил: – Все, что она делала с тобой, – и притворство. Насколько мне известно, она даже не приходится дочерью де Виру. Возможно, он тоже в заговоре с королевой, и его цель – удерживать тебя здесь, пока ее возлюбленному крестнику грозит опасность.
– Она дочь де Вира!
Кристиан сказал это без колебаний, и тотчас же в его памяти всплыли воспоминания о том, как Авиза смотрела на него и в ее сверкающих глазах он не заметил и тени фальши. У него вырвался мучительный стон. Неужели все, что она говорила и делала, могло быть фальшью? Неужели все? И ее шепот, когда они были вместе в постели, тоже ничего не значил?!
– Почему тебе так трудно этому поверить? – спросил Гай. – Она не первая женщина, нашептывающая мужчине лживые слова, лежа в его объятиях.
Кристиан отвернулся.
– Ты любишь ее! – В устах брата эти слова прозвучали как обвинение. – Эта бабенка обвела тебя вокруг пальца, а ты ее любишь! – Гай рассмеялся грубым, жестким смехом.
Схватив со стола меч, Кристиан поднял его. Гай побледнел и поднял руки, словно желал отразить удар. Кристиан вложил меч в ножны, прошел мимо брата к двери и, не сказав ни слова, вышел из арсенала.
– Поднимай меч выше! – крикнула Авиза Эрмангардине.
Ученица попыталась выполнить ее приказ, но Авизе все же удалось с легкостью отразить удар.
– Еще раз, – велела она.
Но вместо того чтобы поднять меч перед собой, девочка позволила его острию опуститься. Она смотрела куда- то мимо Авизы, и глаза ее расширились.
Авиза повернула голову и улыбнулась, увидев Кристиана, пересекающего двор арсенала.
– Вот и человек, который мне нужен!
Но Кристиан не улыбнулся. Когда он посмотрел на Эрмангардину, та шарахнулась от него и бросилась бежать. Авиза не отрываясь смотрела ей вслед.
– Что с ней такое?
Кристиан быстро приближался к Авизе, хотя шаги его были размеренными. Инстинкт подсказывал Авизе, что следует взяться за меч, но она осталась стоять неподвижно.
– Я знаю правду, – сказал Кристиан спокойно.
– Правду? О твоем отце? Это замечательно! Авиза потянулась к Кристиану, но он отстранился.
– Нет. Я знаю правду о том, что тебя послали, чтобы удержать меня от поездки в Кентербери.
Колени Авизы ослабли и чуть не подогнулись. Она воткнула свой меч в землю и оперлась о рукоять.
– Как... как ты узнал?
– Так ты не собираешься отрицать это?
– Нет. Я не стану лгать.
– Неужели? – Его бровь поднялась.
– Если я и лгала, то только ради своей королевы, которой я принесла клятву верности. Потому и не говорила правды. Но я была честна.
Кристиан рассмеялся, и этот смех был таким холодным, что сердце Авизы покрылось льдом.
– Возможно, твою жизнь упрощает то, что ты знаешь, когда, где и с кем быть честной.
– Я не могла сказать тебе правду. Я хотела быть честной, ноне могла.
– Из-за королевы?
– Она просила меня никогда не говорить тебе, почему она отправила меня из аббатства Святого Иуды.
– Аббатства?! – Кристиан чуть не поперхнулся этим словом. – Так ты монахиня?
– Я слуга королевы Алиеноры.
Авиза уже упрекала себя за то, что выболтала больше того, что ему было известно. И в голове ее зазвучали слова королевы: «Ты должна удерживать его подальше от Кентербери и в то же время не сделать ничего, что помогло бы ему связать тебя с аббатством Святого Иуды. Значение аббатства для меня утратит смысл, если кто-нибудь еще узнает о цели, с которой было основано аббатство, и о том, что там тренируют девушек, дабы они служили мне во времена смуты».
– Ты должен считать меня слугой королевы, Кристиан.
– В твоих словах нет смысла. Ты снова мне лжешь?
– Нет. К чему мне лгать? Тебе уже известно, почему я здесь.
Авизу терзало чувство вины, но если она поведает Кристиану больше положенного, погубит аббатство.
– Для того чтобы оберегать меня, как едва ковыляющего на неверных ножках младенца, неспособного даже самостоятельно пересечь зал?
– Королева не хочет, чтобы кто-нибудь, кем она дорожит, оказался замешанным в ссору между королем и архиепископом.
– Она могла бы послать мне приказ держаться подальше от Кентербери, пока Генрих и Бекет не встретятся снова.
Авиза потянулась к Кристиану, чтобы взять его за руку, но он отдернул кисть и спрятал ее за спину.
– А ты бы послушался ее просьбы?
– Когда я присягал на верность королю, то я имел в виду и его семью.
– Неужели ты не понимаешь? Вот почему королева послала меня удерживать тебя подальше от Кентербери. Если бы король призвал своих людей помешать архиепископу поднять народ против короля, она понимала, что ты ответил бы на этот призыв.
Кристиан промолчал.
– Ты подчинишься желанию королевы? – спросила Авиза.
Кристиан, не отвечая, пристально смотрел на нее.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты собираешься делать!
С минуту Авиза думала, что он ответит, но он лишь склонил голову в поклоне и удалился. Авиза хотела окликнуть Кристиана, но удержалась. Он все равно не ответил бы.
Сжимая рукоять меча, Авиза скользнула на колени и прижалась лицом к лезвию. Она плакала, сознавая, что проиграла битву, которую надеялась выиграть.
Зал наполняли веселые голоса и смех. Эль выплескивался на пол из чаш, когда их сдвигали, чтобы чокнуться в честь праздника. Менестрели играли, щебетали и кувыркались, к восторгу бегавших вокруг детей, чьи волосы были украшены зеленью, вплетенной в них.
Авиза шла сквозь их шумные ряды, и радость людей не затрагивала ее, погруженную в свою печаль. Кое-кто из веселящихся поглядывал на Авизу, потом возвращался в ряды празднующих Рождество. Никому не хотелось портить себе настроение. Хотя двенадцать дней гуляний, пиров и развлечений официально начинались только после полуночной мессы, все домочадцы лорда уже вовсю веселились и не желали, чтобы им мешали.
Бочком пробираясь через толпу в битком набитый народом зал, Авиза услышала, как ее окликнули по имени. Она остановилась, увидев Мавизу. Рядом, уставившись в пол, стояла Эрмангардина. Лица девушек были такими же пустыми и отрешенными, как ее сердце.
Как только Авиза приблизилась к Эрмангардине и Мавизе, последняя сказала:
– Нам надо немедленно поговорить с тобой.
– Мне тоже.
Авиза стояла так, что ей была видна большая часть зала. Она не хотела, чтобы кто-нибудь подслушал их разговор. Мысль об этом вызвала у нее горький смех, впрочем, застрявший в горле и обжегший его болью. Скоро все в замке узнают, как она обманула Кристиана, и снова он будет обесчещен.
– Кристиан знает, что королева
