тебе не нужен. Не запирайся в четырех стенах, наслаждайся жизнью. Лиззи, ты же еще в самом расцвете. Не становись старухой прежде времени только потому, что слишком легко впасть в апатию.
Лиззи вроде бы и соглашалась с Клэр, которая и сама была разведенной, свободной и одинокой женщиной. Но Клэр обладала огромной энергией, и она просто не смогла бы понять, что жизнь Лиззи буквально замерла после ухода Майлса, хотя внешне Лиззи продолжала жить обычной жизнью.
В приемной зазвонил телефон, Клэр положила руку на трубку, но не сняла ее.
– Лиззи, жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее попусту и рассуждать о том, что могло бы быть. Посмотри на людей, которые приходят к нам на прием, которым осталось жить совсем немного, как тому же бедному Морису Пендеру. Его дела очень плохи, но он борется за жизнь. – Только после этих слов Клэр сняла трубку.
– Я понимаю, – пробормотала Лиззи, но Клэр уже не слышала ее, разговаривая по телефону с пациентом. Но Лиззи только говорила, что понимает доктора. Конечно, ей было жаль мистера и миссис Пендер, и все же беды других людей не могли заслонить ее собственные несчастья.
Вечером того же дня Лиззи сидела дома в гостиной перед телевизором. На коленях у нее стояла тарелка с жареным цыпленком и спагетти. Но Лиззи никак не могла сосредоточиться на телевизионной передаче. Слова Клэр Морган засели в ее голове, словно заноза.
«Не становись старухой прежде времени только потому, что слишком легко впасть в апатию».
Да, нынешнее состояние Лиззи как раз и можно было назвать апатией. Она чувствовала себя слишком опустошенной, чтобы принимать какие-то решения. А ведь, возможно, уже пришло время для принятия решений. Начинать новую жизнь или довольствоваться прежней, спокойной, но одинокой? Сейчас Лиззи напоминала себе героиню сказки, очутившуюся на распутье. Одна дорога предполагала скучную жизнь женщины среднего возраста, носящей кардиганы и широкие, длинные клетчатые юбки, точно такие, какие носила еще ее бабушка. А другая дорога вела к новой жизни, к общению с мужчинами, которые, как и Майлс, оказались несчастными в браке, а потом знакомились с женщиной, совершали с ней прогулку на яхте, после чего забирались к ней в постель.
Но в сказках обычно имелись приметы, какую дорогу выбирать. Либо появлялись умные эльфы и указывали направление своими маленькими пальчиками, либо волшебный кролик отказывался идти в направлении большой темной башни, на вершине которой горело пламя, предупреждая тем самым всех остальных героев об опасности. В реальной же жизни не было никаких указателей.
Так как же узнать, какую дорогу выбрать?
И если она выберет дорогу без старческих нарядов, то где гарантия, что она приглянется кому-то в модной одежде? Лиззи поставила тарелку на столик и критически оглядела свое отражение в большом зеркале над камином. Из ее непокорных волос вряд ли получится модная прическа. Морщин на лице практически нет, главным образом благодаря жирной коже оливкового цвета, из-за которой в юности она мучилась с прыщами. Совсем не плохи красивые карие глаза, но никуда не годятся розовые щеки, из-за них она всегда выглядит восторженной оптимисткой. Пожалуй, ей более пошла бы загадочная бледность.
И груди, которые когда-то были ее гордостью, уже нельзя было назвать торчащими. Чтобы хоть как-то развеселить себя, Лиззи вспомнила анекдот про девяностолетнюю старуху, которая решила выстрелить себе в сердце. Ей сказали, что сердце находится справа от левого соска, она выполнила указания и выстрелила, но попала в больницу с раной в левом колене. Лиззи с грустью подумала, что, в общем, то же самое можно было бы сказать и о сорокадевятилетней женщине, чье отражение она сейчас видела в зеркале.
Лиззи откинулась на спинку кресла и стала щелкать пультом, переключая каналы, пока не нашла сериал о больнице, который ей нравился. Много крови, травмы, боль. Чужая боль. Лиззи подумала, что неприятности гораздо легче переживать по телевизору, нежели в собственной жизни. Однако обречь себя на сидение дома перед телевизором значило позволить жизни проходить мимо тебя, и не просто жизни, а Жизни с большой буквы.
Глава 8
Грег и Эрин Кеннеди были не из тех, кто позволяет жизни проходить мимо, особенно тогда, когда они могли крепко ухватить ее двумя руками.
Когда Грег получил известие о том, что его мать слегла с гриппом, а значит, планировавшееся в Данморе воссоединение семейства Кеннеди откладывалось на некоторое время, Грег и Эрин решили по назначению использовать уик-энд.
Они оперативно заказали номер в отеле Гленгариффа, взяли с собой как туристические принадлежности, так и вечерние наряды и отправились осматривать достопримечательности и лазать по горам.
Последний раз они забирались в горы два года назад. Грег заявил, что недельный поход по туристическому маршруту в Аппалачах не в счет.
– Это был не поход, а легкая прогулка по лесу, – сказал он. По его мнению, последним их серьезным походом было пребывание в Скалистых горах.
Эрин помнила, как у нее болели мышцы после того похода, и очень надеялась, что подобного не повторится в прекрасных горах Керри. Однако почему-то она почувствовала себя усталой еще до подъема в горы.
А уж к тому моменту, когда Грег решил, что им пора сделать привал, Эрин была бы не прочь лечь и поспать.
– Иди сюда, копуша, – позвал ее Грег. – Осталось немного, еще несколько ярдов. Я как раз открыл шоколад…
– Если ты его весь съешь, я тебя убью, – тяжело дыша, предупредила Эрин, поднимаясь вверх по тропе к гряде камней, где Грег решил сделать привал. – Я совсем вымоталась, – пожаловалась она. – Что ты говорил о высоте этой горы?
Эрин опустилась на небольшой валун, вытянула ноги и прислонилась спиной к более крупному валуну, используя рюкзак как подушку. Странно, почему же она так устала? Куда делась спортсменка, которая мечтала, что они с Грегом покорят какую-нибудь серьезную вершину… может, даже Эверест?
Грег отломил ей кусок от плитки шоколада и налил из термоса кофе в пластиковый стаканчик.
