– Я вот что думаю, Эбби. После того как Джесс сдаст экзамены, мне будет лучше уехать из этого дома.
Эбби не могла поверить своим ушам.
– Что? – переспросила она.
Том продолжал складывать тарелки в посудомоечную машину, и теперь Эбби осознала, что делает он это вовсе не для того, чтобы помочь ей, а чтобы просто чем-то заниматься, когда будет сообщать ей эту ужасную новость.
– Я уеду из этого дома, – повторил Том. – Но Джесс пока не должна знать об этом.
– Ты шутишь? – только и смогла вымолвить пораженная Эбби.
– Нет, не шучу. – Захлопнув крышку посудомоечной машины, Том повернулся к жене. – А что мне еще остается? Продолжать жить в этом доме и позволять тебе думать, что в твоей измене нет ничего особенного? Играть роль такого мужа, каким тебе хочется меня видеть? Тебе недостаточно того, что ты попрекала меня своим успехом и заработками, я еще должен согласиться на свободу супружеских отношений, да? Нет, Эбби, такой брак мне не нужен.
– И мне тоже не нужен! – воскликнула Эбби, но Том проигнорировал ее слова.
– Можешь считать меня старомодным, но мне нравилась наша прежняя жизнь. Теперь же, когда все изменилось, мы ничего не сможем вернуть.
– Ну зачем ты так? – взмолилась Эбби. – Нам надо серьезно поговорить, я постараюсь убедить тебя, что ты снова можешь мне доверять. Прошу тебя, Том. Да, я виновата в том, что все так получилось, но мы сможем начать все сначала.
– О том, что можно все начать сначала, хорошо читать в журналах, но в реальной жизни такого не бывает. Ты считаешь, будто мы снова сможем заниматься любовью и я при этом не буду думать, что ты была в его объятиях? – Том с такой силой сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев. – Да, ты была в его объятиях… и я не могу думать ни о чем другом. Это не дает мне покоя.
Эбби только сейчас осознала, насколько сильны обида и боль Тома. Ей казалось, что в нем просто говорит оскорбленное самолюбие и он сможет справиться с этим. Теперь же ей стало ясно, что она недооценила последствия своего бездумного поступка. Тома потрясло ее предательство. Эбби даже стало стыдно – неужели она могла надеяться, что, когда Том успокоится, все вернется на свои места?
– Том, пожалуйста, пойми: это ничего для меня не значило. Я люблю тебя и всегда любила только тебя. Но я была такой глупой и одинокой. Ты же помнишь, мы в то время не очень ладили…
– Так значит, во всем виноват я, да? – возмутился Том.
– Нет, – ответила Эбби, размышляя о том, что холодность Тома, конечно же, внесла свой вклад в случившееся с ней несчастье. Однако она прекрасно понимала, что для Тома это не может служить оправданием измены. – Но ты потерял ко мне всякий интерес. Я чувствовала себя твоей матерью или сестрой. А мы все-таки не брат и сестра, а муж и жена.
Том, похоже, готов был взорваться.
– Конечно, я не считаю это оправданием, – торопливо продолжила Эбби. Господи, а вдруг она своими словами только все усугубила? – Но я чувствовала себя очень одинокой. И подумала, что если кто-то будет ухаживать за мной, мне будет не так одиноко, я почувствую себя моложе… но я жестоко ошиблась. – Эбби старалась объяснять как можно доходчивее, надеясь, что Том все же поймет ее.
– Ты захотела почувствовать себя моложе и поэтому решила изменить мне? – возмущенным и одновременно удивленным тоном спросил Том. – И ты считаешь, что это может тебя оправдать? А если бы я забрался к кому-то в постель только потому, что почувствовал себя старым и одиноким? Неужели ты совсем не ценила того, что мы имели, если так легко забыла обо всем?
– Том, я дорожу нашим браком, поверь мне, прошу тебя, – молила Эбби. – Я сразу же поняла, что совершила страшную ошибку, и возненавидела себя за то, что предала тебя. Том, ради Бога, пойми меня!
Том ничего не ответил.
– А если ты уйдешь, то мы уже никогда не сможем снова быть вместе, – продолжила Эбби. Она была полна решимости умолять мужа, сделать все, что угодно, чтобы только удержать его. Неужели он не понимает, как его уход отразится на Джесс? – Том, я прошу, я умоляю: не уходи. Давай попытаемся все исправить.
– Я не могу, – бесстрастно произнес Том. – Я не хотел, чтобы страдала Джесс, думал, что сумею все пережить. Но не смог. Как я уже сказал, я человек старомодный, и когда моя жена спит с другим мужчиной, я чувствую, что утеряно нечто очень важное, чего нельзя ничем заменить. Возможно, многие мужчины относятся к изменам проще, но это их личное дело. А я не могу.
– Но давай хотя бы попробуем все пережить вместе… Неужели ты так никогда и не сможешь простить меня?
– Не знаю. Я и хотел бы тебя простить, но пока не могу. И не хочу больше говорить на эту тему. Джесс не будем ничего говорить, пусть готовится к экзаменам. Но ты не должна думать, что после сегодняшнего совместного ужина наша семейная жизнь наладилась. – Резко повернувшись, Том вышел из кухни.
Эбби, продолжавшая пребывать в шоке, сидела, глядя прямо перед собой. Она не знала, сколько прошло времени, когда звонок телефона вывел ее из этого состояния.
– Эбби, извини, что звоню так поздно, – раздался в трубке голос ее помощницы Кати. – У меня дети приболели, и я совсем забыла сказать тебе, что звонили из журнала «Хаус тудей». Они хотят взять у тебя интервью и поместить твою фотографию на обложку журнала. Интервью будет касаться новых серий. Они любят опережать события, и если ты дашь им интервью сейчас, то оно появится в сентябрьском номере, который выйдет в конце августа. Представляешь? Они хотят сфотографировать тебя в домашней обстановке, потому что услышали, что у тебя потрясающий дом. Я сказала, что мы перезвоним им позже, но ты представляешь, как все замечательно?
– Да, замечательно, – машинально буркнула в ответ Эбби.
– В идеале они бы хотели сфотографировать тебя вместе с Томом и Джесс, но я сказала, что ты
