скидку, – пошутила она. Прежде Дейзи с трудом удавалось подтрунивать над Паулой, хотя она не показывала этого, потому что любила Паулу и ни за что на свете не хотела обидеть ее. Но сегодня Дейзи была настроена по-другому. Теперь, когда она решила начать действовать, ее боль отступила.
Каждая со своим стаканом кофе – два латте и один дикаф[5] для будущей мамы, – женщины листали страницы таблоидов, рассматривая, кто, во что был одет в минувший уик-энд.
Одна постоянная клиентка магазина (из тех леди, что обожают многолюдные ленчи), у которой было не только много денег, но и чутье добермана на моду, появилась на премьере нового фильма в узком вышитом платье с темно-синей кашемировой накидкой на плечах и ниткой турмалинов на шее. Этот вечерний туалет Дейзи подобрала специально для нее. Единственный дефект – полоска светлых колготок между краем платья и синими сапогами из тончайшей замши.
– Почему ты не посоветовала ей надеть темные колготки? – простонала Паула.
– Небольшая погрешность допустима, – возразила Дейзи. – Если бы все было безупречно, это выглядело бы слишком нарочитым.
– Пожалуй, – согласилась Мэри. Здесь была весьма хрупкая грань между слепой приверженностью веяниям моды и возможностью позволить себе надеть не те колготки. Синие тени для век могут выглядеть потрясающе на одном человеке и ужасно на другом.
Утро прошло в телефонных переговорах по поводу местонахождения партии шелковых итальянских шалей. Между звонками Дейзи помогала трем покупательницам подобрать выходной туалет для матери невесты, который бы сочетался со свадебным платьем дочери и нарядом сестры невесты.
– Нам бы хотелось, чтобы платье было таким, которое она смогла бы носить и после, но, ради Бога, ничего кричащего и цветастого, – настаивала невеста, а ее сестра выразительно кивала, стоя сзади. – И никаких оборок…
Дейзи любила одевать участников свадебных вечеринок. Мэри, напротив, терпеть это не могла, потому что пребывала в разводе и была не в состоянии посоветовать, что лучше надеть по такому случаю.
– Мне кажется, что-то особенное есть в этой церемонии, какое-то предупреждение. Всего лишь один день – и ты замужем, а потом пять тысяч дней, когда ты медленно, но верно двигаешься к разводу, – мрачно говорила она, не подключаясь к счастливому трио. – И печаль… Они никогда не упоминают о печали на свадьбах? Это мелочь на первый взгляд, но, увы, постепенно она прочно входит в семейную жизнь. Ты уже забыла, куда положила свадебный альбом, и давно подмела осколки разбитых бокалов, но, Господи, ты каждую минуту чувствуешь эту печаль – и днем, и ночью.
Дейзи не знала, что ей ответить. Она проводила клиенток в другой конец кладовки – ей хотелось найти что-нибудь бледно-розовое простого покроя, но украшенное бисером, как у сестры невесты… И еще платье из смесовой ткани с подходящим к нему пальто, которое могло бы хорошо смотреться на женщине шестнадцатого размера и было бы достаточно теплым, если учесть, что свадьба приходилась на зиму. Странно, что Мэри, которая яро выступала против свадеб, уже в следующую минуту приставала к Дейзи с вопросом: «Почему Алекс не хочет жениться?» Мэри до сих пор переживала крах своего брака. Дейзи вспомнила, что недавно она рассказывала Мэри, как они с Алексом провели уик-энд, не подумав о том, что это может быть болезненным для Мэри. Ведь Дейзи знала: Мэри провела тот уик-энд дома с грустными мыслями, что наличные тают и что, возможно, в ее жизни больше не будет секса.
– Я виню во всем Ричарда Гира, – фыркнула Мэри. – Я думала, жизнь будет такой, как в «Офицере и джентльмене», – и что я получила? Да ничего! Во всем виновата эта форма.
Так как Барт, с которым Мэри недавно развелась, никогда не носил форму, Дейзи не могла толком понять, о чем говорит Мэри, но позволила ей выговориться.
– К сожалению, наши надежды оказываются еще сильнее нашей глупости, – заключила Мэри. – Почему мы все думаем, что обязательно должны выйти замуж? Почему нам кажется, что мы не можем быть на равных с другими, пока у нас нет мужчины? Мужчины! Да кому они нужны?
Читала Мэри исключительно женские любовные романы, посвященные вечной теме любви женщины к мужчине, недостойному этой любви. Она часто давала Дейзи что-нибудь из этих книг, та брала их, не желая обидеть Мэри, но они так и лежали в багажнике ее автомобиля, рождая в ней еще большее чувство вины. Что, если Мэри увидит их и поймет, что, пока она несчастлива, другие как раз, наоборот, пребывают в полном упоении?
– Послушай, Мэри, – сказала Дейзи, желая подбодрить подругу. – С Бартом у тебя все кончено, ты сама знаешь.
– Да? – переспросила Мэри. – Нет, я не уверена. Просто я сейчас в депрессии и не знаю, смогу ли избавиться от нее. Вот куда приводит замужество. Помни об этом, Дейзи.
Блеск свадебного торжества тут же померк для Дейзи. У нее немного болела голова, поэтому, как только клиенты ушли, она проглотила таблетку и под влиянием минуты решила, что бутылка вина может привести Мэри в чувство.
Они закрылись в шесть, и Дейзи откупорила бутылку.
– Мне совсем немножко, – предупредила Мэри. – Дети пригласили приятелей на обед. И я не хочу, чтобы они решили, будто я разведенная пьяница. Такая репутация мне совсем ни к чему. Они потом будут обсуждать это в школе. «Одинокая алкоголичка», о нет, мне это совсем не нужно. Это ничуть не лучше, чем «помешанная на сексе».
– Мне не наливай, – предупредила Паула, подтверждая отказ жестом. – Стоит мне посмотреть на вино, и беби начинает скандалить, и еще, чего доброго, позвонит в ассоциацию защиты детей, а моя мать устроит скандал. Она никак не может пережить, что ее невестка, будучи в положении, выпила шампанское на нашей свадьбе. Она до сих пор говорит «о недопустимости подобного поступка».
Дейзи быстро разлила вино. Она никогда не пила больше одного бокала, когда была за рулем.
Мэри сбросила туфли, положила ноги на плетеный ларь за прилавком и глубоко вздохнула.
– Не знаю, зачем я ношу эти ужасные туфли, – сказала она, двигая аккуратными пальчиками. – Мои бедные ноги! Не хватает только, чтобы у меня появились мозоли…
– Современная женщина, которая стремится выйти замуж, должна регулярно посещать косметический салон, – заявила Паула. – Маникюр, педикюр, массаж, ну, да ты сама знаешь.
