крепким бренди и интересной книгой, а вместо этого она, скрывая тоску, улыбалась, как научила ее мать, и взглядом искала Мэтью.
Она увидела, что он, прислонившись к стене, разговаривает с Сомертоном, и, не обращая внимания на то, что внутри у нее все сжалось, любовалась чертами его лица. Она с удовольствием рисовала бы это лицо или, еще лучше, целовала бы.
— Это он? — спросила Мэри. — Мужчина у стены с короткими светло-каштановыми волосами?
О Господи, ее внимание привлек Сомертон!
— Нет. Это лорд Сомертон, и этого человека вам лучше не знать.
— Почему?
Наивный тон Мэри действовал Дженнет на нервы.
— Он самый худший из подонков. Говорят, он убил дюжину людей. Я крайне удивлена, что его вообще пригласили на этот прием.
— О-о!
Эта мямля, по-видимому, расстроилась, что познакомится не с первым из самых знаменитых великосветских проходимцев, а только со вторым.
— Подождем, пока они закончат беседу, а потом я познакомлю вас.
Пока они ждали, Дженнет допивала свой херес. Поймав, наконец, взгляд Мэтью, она кивком указала на Мэри, а он в ответ слегка наклонил голову и оставил Сомертона. Пока он медленным шагом приближался к ним, Дженнет не отводила глаз от его сильных ног, наблюдая, как с каждым движением черная хлопковая ткань натягивалась на его мускулистых бедрах.
— Ой, он подходит, — с возбуждением объявила Мэри.
— Стойте спокойно и помните, что он привык к женщинам…
— Я знаю. К женщинам, более искушенным, чем я, — перебила ее Мэри.
— Леди Дженнет, вы сегодня чудесно выглядите, — заговорил Мэтью, подойдя к ним, и быстро склонился к ее руке.
— Добрый вечер, лорд Блэкберн. — Дженнет постаралась оставить без внимания искру, пробежавшую вверх по ее руке от этого короткого прикосновения. — Мне кажется, вы не знакомы с мисс Марстон. — Дженнет обернулась к Мэри: — Мэри, позвольте представить вам лорда Блэкберна.
— Мне очень приятно, дорогая.
Он наклонился к руке девушки, а когда выпрямился, от Дженнет не укрылся довольный блеск у него в глазах, появившийся после того, как он окинул взглядом Мэри. В Мэри было все, чего ему хотелось, и даже больше: пышная грудь, тонкая талия и изящные бедра плюс светлые волосы и рост — девушка едва доходила ему до плеча.
И в ее прошлом не было скандалов.
Бурление в собственном желудке сказало Дженнет, что Мэри великолепно подходит Мэтью.
Глава 9
Мэтью улыбнулся смотревшей на него молодой девушке. Мэри Марстон обладала всеми качествами, о которых он говорил Дженнет, за исключением, возможно, требуемого возраста — ей не могло быть больше восемнадцати лет, и она излучала невинность, как маяк лучи света. Но возможно, она была именно той женщиной, которая способна помочь ему.
— Вам нравится вечер? — спросил Мэтью.
— О да, — кивнула она, глядя на него большими глазами.
— Скоро начнется обед, — заметила Дженнет. — Лорд Блэкберн, не проводите ли мисс Марстон в столовую?
— С удовольствием. — Он подал руку мисс Марстон, и она, улыбнувшись Мэтью дрожащей улыбкой, взяла его под руку.
Мэтью не ощутил никакой вспышки энергии, как с Дженнет; легкое прикосновение было приятным, теплым и больше похожим на прикосновение сестры, чем возможной невесты.
— Расскажите о себе, мисс Марстон, — попросил он по дороге в столовую.
— Рассказывать почти нечего — тихо хихикнула она. — Мне восемнадцать, и в этом году заканчивается мой первый сезон.
— Какие у вас любимые занятия?
— Любимые занятия? — нахмурившись, повторила она.
Они подошли к своим местам, которые, к счастью, оказались рядом, и Мэтью отодвинул для нее тяжелый стул красного дерева. После того как они уселись и поздоровались с соседями, Мэтью снова попытался что-нибудь узнать о девушке.
— По-моему, мы говорили о любимых занятиях. Вы рисуете? Возможно, увлекаетесь игрой на музыкальных инструментах?
— Если говорить о рисовании, то должна признаться, у меня нет ни капли таланта. Я могу определить мелодию, и это, по-видимому, самый большой мой талант.
Помня любовь своей матери к чтению, Мэтью подумал, что, быть может, это область и ее интересов.
— Вы увлекаетесь чтением?
— Немного. — Легкий румянец окрасил щеки девушки.
— Правда? — Он чуть наклонился к ней. — И какие книги вам нравятся?
— Это не серьезная литература.
Мэтью понял, что она хотела сказать: она увлекалась современными дешевыми романами.
— А где ваши родители?
— Они гостят у моей старшей сестры Энн и будут здесь через два дня. Меня привезла сюда тетя, но она приболела и попросила подать еду ей в комнату.
Мэтью с облегчением вздохнул. До сих пор у мисс Марстон не было страха перед ним. Быть может, после двух дней они будут настолько очарованы друг другом, что ее родители с радостью согласятся на брак. Хотя, по правде говоря, Мэтью сомневался, что страстно влюбится в нее. Она оказалась достаточно милой, и он считал, что их семейная жизнь может быть терпимой, но это было бы совсем не то, что ему хотелось иметь в браке. Однако ему не пристало быть слишком разборчивым, потому что у него оставалось все меньше времени.
Мисс Мэри Марстон подойдет ему, должна подойти. Вероятно, если он будет повторять себе это, то, в конце концов, начнет этому верить.
Лакей поставил перед ним тарелку с едой, и, когда он обслужил всех, Мэтью принялся за окорок и пришел в восторг от невероятно изысканного вкуса. Хотя он и держал повара, но на то, чтобы покупать какие-либо деликатесы, денег не хватало. Остановив взгляд на Дженнет, Мэтью смотрел, как она, отправляя в рот жареный картофель, медленно жевала, как будто наслаждалась каждым отдельным кусочком.
Повернувшись к брату, она тихо засмеялась чему-то, что он сказал, и ее голубые глаза заискрились в свете свечей. Она была изумительно красива: платье цвета сапфира великолепно гармонировало с ее глазами, а из низкого выреза слегка выглядывали округлости небольших грудей.
Мэтью на мгновенье закрыл глаза и представил себе, как спускает рукава ее платья, тянет вниз с грудей лиф платья и развязывает ей шнуровку корсета. Потом он мог убрать хлопковую сорочку с ее розовых сосков и обнажить их перед своим голодным взглядом.
— Лорд Блэкберн?
При звуке голоса мисс Марстон Мэтью быстро открыл глаза.
— Да?
— С вами все хорошо? Вы уже несколько минут сидите с закрытыми глазами.
— Благодарю вас, я в порядке. Просто я задумался кое о ком — кое о чем, — быстро поправил он себя.
