— Ник, это было всего через месяц после несчастного случая с Джоном. Отец заклинал меня быть более осмотрительной. Он не хотел, чтобы имя матери пострадало из-за какого-то моего поступка. Он не хотел, чтобы я совершила ошибку.
— Отец хотел для тебя только счастья, — шепнул он ей.
Дженнет моргнула, стараясь проглотить слезы.
— Как ты можешь знать, чего хотел мой отец?
— Дженнет, — Николас обнял ее за плечи, — твой отец был замечательным человеком. Он заботился обо мне больше, чем мой собственный отец. И не забывай, что у меня есть дочь. Я хочу для нее только счастья. Плевать мне на скандал, если я знаю, что Эмма найдет свое счастье с хорошим человеком.
— Спасибо тебе.
Но Дженнет знала, что не должна мешать Мэтью и Мэри. Они оба хорошие люди, хотя Мэри, возможно, слишком молода, но она повзрослеет. Они станут любящей парой, и у них будут чудесные дети. А она сама сделает то, что обещала себе, — оставит Мэтью в покое.
— Еще бренди? — предложил Николас.
— Еще бокал. Я наконец начинаю согреваться.
— Джен, меня всегда восхищала твоя способность пить. Не многие женщины в состоянии выпить три бокала бренди.
Легкое головокружение говорило Дженнет что ей, вероятно, следует отказаться от третьего бокала, но в этот вечер ей было нее равно. Она не собиралась возвращаться на праздник, так что никто не узнает, что она слегка пьяна.
Она пила бренди, и ее наполняло умиротворение.
Ник все еще обнимал ее, согревая и оберегая, и ей было чертовски стыдно, что она не чувствовала к нему ничего, кроме сестринской привязанности. Какой-нибудь женщине он будет изумительным мужем.
Неожиданно кто-то кашлянул, и они отпрянули друг от друга.
— Мэтью!
— Похоже, нас поймали, — тихо усмехнулся рядом с ней Николас.
— Успокойся, — отозвалась Дженнет.
— Энкрофт, можно было бы придумать что-нибудь получше, чем вести знатную леди на пустую террасу. Кто-нибудь мог наткнуться на вас.
— Как ты, например, — с усмешкой заметил Ник.
Услышав его смех, Дженнет захихикала — а быть может, причина в бренди.
— Мне привести вашего брата, леди Дженнет? — сухо предложил Мэтью.
— Для этого нет причин. — Дженнет пришла в негодование от его высокомерного поведения.
Николас встал и снял с ее плеч свой сюртук. Дженнет понимала, насколько неприлично все выглядит, но ее это не волновало. Ник ее лучший друг, и никто не смеет на глазах у нее унижать его.
— Доброй ночи, Джен. — Николас наклонился и шепнул ей на ухо: — Не делай ничего, чего не сделал бы я.
— Доброй ночи, Ники, — хлопнула его по плечу Дженнет.
Он подмигнул ей и оставил ее на террасе одну с мужчиной, которого она желала. Дженнет была совершенно пьяна, и это худшая из неприятностей. Ей следовало немедленно уйти, пока кто-нибудь не застал их здесь. — Дженнет, что, черт побери, ты делала здесь с ним?
— Пила бренди, — ответила она, чувствуя, что слова звучат слегка невнятно.
— Боже правый, ты пьяна.
— Не сильно, — решительно возразила о на.
— Не сильно? Ты допустила, чтобы этот подлец привел тебя сюда одну и напоил. Неизвестно, что могло случиться, если бы я не наткнулся на вас обоих.
Откинувшись, Дженнет взглянула на Мэтью:
— С Ники?
— У этого человека есть внебрачный ребенок.
Дженнет порывисто встала, но ей пришлось схватиться за ограждение, чтобы устоять.
— У него есть дочь, очаровательная малышка, которую он воспитывает, потому что ее мать даже не желает знать о ней.
— К данному случаю это не имеет никакого отношения.
Дженнет увидела, как изменилось его лицо, и гнев сменился унынием.
— Значит, это он причина того, что ты отказываешься выйти за меня замуж?
— Николас? Разумеется, нет.
— Правда? Я видел, какое выражение было на лицах у вас обоих. Вы любите друг друга.
Дженнет моргнула, стараясь разобраться в его логике.
— Конечно.
— Что ж, хорошо. Доброй ночи. — Мэтью развернулся и ушел с террасы, не дав ей времени на объяснение.
— О, чертов болван!
Войдя в свою комнату, Мэтью с силой захлопнул дверь. Ему хотелось запустить чем-нибудь в стену, но все в комнате выглядело слишком дорогим, чтобы он смог это заменить, и он просто бросился на кровать.
Внутри у него бушевали ярость и ревность.
Ему следовало догадаться, что Дженнет отвергла его предложение из-за другого мужчины, и этот отказ не имеет никакого отношения к ее чувству вины перед Джоном. Итак, она опять любит другого мужчину — ничто никогда не изменится.
Она никогда не будет любить его.
Теперь все стало на свои места. Но почему она до сих пор не вышла замуж за Энкрофта? Быть может, Селби считал, что прошлое Энкрофта неприемлемо для его сестры?
Закрыв глаза, Мэтью представил, как они вместе сидят на террасе. Рука Энкрофта лежит на плечах Дженнет, как будто он имеет право касаться ее. У Мэтью сжались кулаки. Тот мужчина не имел права прикасаться к Дженнет, утешать ее. Но ведь и у него тоже нет такого права — как бы сильно ему ни хотелось быть там с ней и обнимать ее.
Такое направление мыслей было безумием. Мэтью решил, что впредь сосредоточит все свое внимание на Мэри Марстон, и, сняв сюртук, швырнул его через комнату.
Внезапно дверь в комнату распахнулась, Дженнет, покачнувшись, шагнула через порог и захлопнула за собой дверь.
— Значит, так? — спросила она.
— Что, черт побери, тебе нужно в моей комнате? — Эта женщина совсем лишилась разума. — Сначала ты проводишь время на террасе вдвоем с Энкрофтом, а теперь пьяная вваливаешься в мою комнату. Ты хоть представляешь себе, как выглядишь?
К несчастью для себя, Мэтью прекрасно видел, как именно она выглядит — как женщина, готовая к тому, что мужчина сорвет с нее одежду, и всю ночь будет заниматься с ней любовью. Ему хотелось уложить ее на мягкую постель и погрузиться в ее сладостные глубины, наблюдать, как она содрогается от страсти, покрывать поцелуями все ее тело.
— Мне наплевать, как я выгляжу! — выкрикнула Дженнет. — Ты не имеешь права играть роль моего защитника.
— Разве не именно это я делал на протяжении последних пяти лет? — глухо произнес Мэтью.
Дженнет побледнела.
— Ты ничего не знаешь о моих отношениях с Николасом.
— Мне и не нужно знать. — Он встал и сложил руки на груди. — Иди спать, Дженнет.
Она закрыла глаза и кивнула:
— Я даже не понимаю, зачем приехала сюда. Мне следовало предоставить Элизабет, познакомить вас, тогда мне не пришлось бы все это видеть.
Он понимал, что это просто пьяное бормотание, но что-то заставило его спросить:
