хоть что-нибудь: у меня совсем нет аппетита. Мне уже несколько дней ничего не лезет в горло.
— Ну-ка, быстро принимайся за еду, молодая леди! Потом упакуем вещи и отправимся домой. Все эти люди совсем тебя достали, ты просто живой скелет! Я не собираюсь оставлять это дело так! Твой отец перевернулся бы в гробу, если бы увидел тебя сейчас. Иди-ка сюда, садись и ешь. Немедленно!
Кенда улыбнулась и уселась за стол возле окна. Ли села напротив. Кенда взяла сэндвич и откусила. Ли не сводила с нее глаз.
— Ну, как на вкус?
— Восхитительно!
Кенда лгала. Каждый кусочек, который она брала в рот после ее прощального обеда с Джоном, вкусом напоминал ей горькую полынь. Она попыталась хотя бы слегка улыбнуться Ли, отметив про себя, что Ли почти не изменилась за прошедшие семь лет. Может быть, только набрала лишний килограмм или два в весе, но ее и без того полное тело, выражение ее глаз и лица остались прежними. Да, но сама-то Кенда сильно изменилась, и ей было интересно, замечает ли экономка, сколько изменений, и не только в возрасте, произошло в ней за эти семь лет. Ли явно все понимала, потому что спросила:
— Ты не рада, что вернулась домой, дорогая?
Кенда ощутила жжение в горле, и все внутри ее сжалось. Она поперхнулась куском, который пыталась проглотить: когда прозвучал вопрос Ли, он буквально встал ей поперек горла.
Джон Тэйлор соблазнил не только ее тело — он унес с собой ее жизненную силу, ее любовь, ее разум. Он увлек ее в мир прекрасных иллюзий, чтобы выбросить затем как котенка за порог их плавучего дома, и сейчас, когда она снова боролась за жизнь, его образ острым гвоздем засел в ее мозгу, ни на минуту не покидая его. Была ли она рада тому, что вернулась домой? Так спросила Ли… Как может человек ответить на такой вопрос, если душа его разрывается между двумя мирами… Она понимала, что тело ее было в Гонолулу, но сердце ее было где-то в Тихом океане на борту десятиметровой яхты — с человеком, за которого она вышла замуж. Вдруг Кенда поняла, что именно там она и хочет быть сейчас, что это просто необходимо ей! Никто в мире не значил для нее столько, сколько Джон Тэйлор.
Вместо ответа она рассказала Ли о Джоне, об их плавании, об их свадьбе и о том, что привело к разрыву с ним. Та слушала ее не перебивая, а когда она закончила, Ли глубоко вздохнула и спросила:
— Ты веришь, что он любил тебя, Кенда? Кенда печально кивнула.
— Да, он любил меня. Несмотря на то, что написано в его дурацком журнале, я знаю, что он любил меня.
Ли указала на накрытый стол.
— Ешь. Если он любит тебя, он придет к тебе. Если нет — тебе все равно нужно жить, дорогая. Жизнь ведь продолжается… И ты получше кого-нибудь знаешь, что я говорю правду.
Шли дни за днями… Все юридические формальности были улажены, и Кенда стала в итоге вполне обеспеченной наследницей. Она приобрела маленький домик на берегу океана и поселилась там вместе с Ли. В свое время она получила много предложений от издателей опубликовать свои воспоминания о жизни на острове, но так и не смогла заставить себя принять какое-либо из них.
Она постоянно думала о Джоне. Прошло уже достаточно много времени, и если бы он захотел, то давно прилетел бы на Гавайи. За это время он уже должен был добраться до Калифорнии… Кенда никак не могла заставить себя позвонить ему, как бы страстно она этого ни желала. Он отверг ее. Она представляла его вместе с Лилиан… Он же записал в судовом журнале, что 'с нетерпением ждет возвращения домой и начала новой жизни'. Да, Джон, наверное, уже был в Лос-Анджелесе.
14
Итак, уже долгие недели жизнь Кенды Ван текла в спокойном русле и не была перенасыщена событиями. Все еще продолжались звонки от издателей, которые предлагали ей солидные гонорары за публикацию воспоминаний, но она по-прежнему не могла заставить себя согласиться на это: ведь теперь Кенда почти не нуждалась в деньгах, которые ей предлагали.
Она успешно сдала вступительные экзамены в Гонолулском университете и записалась сразу на несколько курсов. Многие молодые люди предлагали ей руку и сердце, но она отказывала всем. Кенда все еще считала себя женой Джона Тэйлора… Каждый раз при воспоминании о Джоне ее сердце захлестывала боль, хотя после их размолвки прошло уже много времени. Она все еще любила его, время и расстояние так и не смогли излечить ее от этого. Ее сердце никогда не переставало тосковать по нему…
Пять, а иногда и шесть дней в неделю Кенда уделяла занятиям в университете; часто бывала на пляже, много читала. Она по-прежнему не представляла свою будущую жизнь без Джона, но была уверена, что сейчас он вместе с Лилиан и никогда не узнает, какие муки это причиняет ей… Казалось, что все: спокойствие, счастье, мечты о будущем — было полностью вычеркнуто из ее жизни. Кенда понимала, что начинает все больше и больше зависеть от Ли. Она во всем теперь полагалась на нее, и Ли стала самым жестким ее критиком.
Однажды в выходной день Кенда почувствовала, что с экономкой происходит что-то странное. За все утро она не прочитала ей ни одной нотации. Ли выглядела очень счастливой, она прибирала в доме и все время напевала гавайскую свадебную песню.
Когда Кенда, взяв книги под мышку, уже готова была отправиться на пляж, она все же вопросительно взглянула на Ли.
— Можно мне узнать, почему ты сегодня такая веселая?
Ли приподняла брови, радостно улыбаясь:
— Сегодня вообще прекрасный день!
— На Гавайях большинство дней прекрасные, — напомнила ей Кенда.
— Но некоторые из них прекраснее других… — ответила Ли, продолжая вытирать пыль и напевать.
Кенда прикрыла за собой дверь и пошла на пляж. Она немного поплавала, а потом уселась на коврик, взяла книгу и с серьезным выражением лица принялась читать ее.
— Это действительно так интересно? — раздался чей-то голос позади нее.
Она замерла. Затем медленно повернула голову и посмотрела на говорившего.
— Привет, — улыбнулся Джон.
— Привет… — прошептала Кенда.
— Не возражаешь, если я присяду?
Она подвинулась, уступая ему место. В какой-то момент ей показалось, что сердце ее не выдержит напора чувств и разорвется. Он смотрел на нее, ничего больше не говоря. Ее глаза тоже внимательно всматривались в его лицо, как бы заново изучая его.
Наконец Джон сказал:
— Я соскучился по тебе, очень соскучился.
Она вскрикнула:
— О, Джон, это я во всем виновата!
Он тут же возразил ей:
— Нет-нет, это не так! Я знаю, это я обидел тебя — но только не знаю, каким образом. Я мучился все последние месяцы, ломая над этим голову и стараясь понять, что же я сделал не так, но до сих пор не знаю, в чем причина нашей размолвки.
Кенда молчала, а он продолжал:
— Я думал, что со временем все же найду ответ, но так и не смог докопаться до истины… Пожалуйста, скажи мне правду, а потом я уйду и оставлю тебя в покое… но я должен все знать. Лично для себя, понимаешь?
— Джон, прежде всего поверь, что тут была только моя вина, — сказала она с твердой уверенностью. — Это все из-за твоего корабельного журнала 'Бьюти'. Я прочла его в ту ночь, когда был туман.
