корпус пуленепробиваемые. Даже если мою машину переедет танк, ей ничего не сделается.
Я:
— Круто! Если такую машину когда-нибудь выпустят, точно ее куплю!
Не думаю, чтобы из Алтафа вышел пират, он и плавать-то не умеет. И вообще воды боится, даже если только по плечи.
Мама не любит телешоу, говорит, слишком много болтовни. Смотрит только новости. А в них каждый день кто-то умирает. Чаще всего какой-нибудь ребенок. То зарежут, как мертвого пацана, то застрелят, то собьют машиной. Одну маленькую девочку съела собака. Показали фото пса — вылитый Харви. Наверное, малышка схватила его за хвост. Ведь собаки набрасываются на людей, только если те их обижают. Похоже, ей никто не сказал, что нельзя дергать собаку за хвост. И вот девочка мертва.
Мама обожает, когда по телевизору сообщают про смерть ребенка. Молится и изо всех сил обнимает меня. Взрослые любят печальные новости, это для них повод помолиться. Поэтому новости всегда такие мрачные. А убийцу мальчика так и не нашли.
Диктор:
— Полиция обращается с призывом к свидетелям.
Я:
— Как ты думаешь, убийца — он какой?
Мама:
— Не знаю. Убийцей может быть кто угодно.
Я:
— Как по-твоему, он черный или белый?
Мама:
— Не знаю я.
Я:
— Спорим, это один из алкашей, что вечно торчат в пабе.
Мама:
— Откуда ты это взял? Лидия, что это ты ему напела?
Лидия:
— Я тут ни при чем!
Убийцы во всем мире на одно лицо. У них крошечные поросячьи глазки, красные и без ресниц, к губе прилипла сигарета. Ну еще, пожалуй, золотые зубы и золотая цепочка на шее. И еще они вечно сплевывают. Наверное, в пабе полно убийц, но нам-то нужен только один, тот, кто убил мальчика. Если мы его изловим, вечность типа вернется к нам и все заработает как положено. Инспектировать пойдем вместе с Дином, он будет меня страховать. Детективы работают парами, так оно безопасней.
Если на тебя нападет собака, надо засунуть палец ей в зад. Там есть особая точка, если нажмешь, челюсти сами по себе разжимаются, неважно, во что пес вцепился. Стоило Коннору Грину нам это рассказать, как все обозвали его собачьим извращенцем.
Кайл Барнс:
— Псидорас!
Брейден Кэмпбелл:
— Псиноеб!
Натан Бойд может одновременно запихать в рот целых три «зубодробилки». Всякий знает: проглотишь хоть одну — помрешь. А Натану Бойду плевать. Он вообще ничего не боится. Мы вечно подбиваем его сделать что-нибудь еще покруче прежнего.
Кайл Барнс:
— Пробеги по всей школе с криком «яйца-волосня»!
Я:
— Выброси чью-нибудь ручку за окно!
Коннор Грин:
— Оближи вон ту жоханую ложку!
В траве у главных ворот валяется ложка. Вся покореженная и горелая. Самая отвратная ложка на свете.
Коннор Грин:
— Затолкай ее в рот всю целиком и пососи!
Натан Бойд:
— Не буду я ее сосать, и вообще она треснутая.
Кайл Барнс:
— Слабак! Очко заиграло!
Натан Бойд:
— Отъебись. Вытереть ее надо для начала.
Коннор Грин:
— Нет уж. Соси как есть.
Натан Бойд:
— Сам соси. Это ты у нас сосун.
Кайл Барнс:
— Не увиливай! Зассал, да? А трепался, мол, я все сделаю, что закажете.
Я:
— Ага, сам нас просил придумать.
Натан Бойд:
— Да пошли вы все!
И лизнул ложку Хорошенько так лизнул и швырнул на землю. Я уж думал, его вырвет, но нет, удержался.
Кайл Барнс:
— Так ты только лизнул! А пососать?
Натан Бойд:
— Сам соси!
Эту ложку кроме него никто не лизнул бы. Даже не прикоснулся бы. В седьмом классе Натан Бойд — самый отчаянный. Тут все так думают. Но даже ему слабо врубить пожарную тревогу Если она реально сработает, тут же примчатся пожарные тушить огонь. И даже если ничего не горит, они обязаны все проверить. Если тревога ложная и они найдут виновника, то прямая дорога за решетку Ложный вывоз — преступление, потому что, пока пожарные ковыряются с проверкой, где-то может вспыхнуть настоящий пожар и погибнут люди.
З-Омби:
— Уверен, что готов? Очко не играет?
Если бы я состоял в Лощине, Вилис бы мне плохого слова сказать не посмел. Приглянись мне чьи- нибудь кроссовки, надел бы вместо своих, и никто бы не пикнул. Я отдал свой творожный пудинг Манику и шагнул вперед. В библиотеке тусовался какой-то народ, но в коридоре было пусто.
З-Омби:
— Разбей загородку, и все дела. Это легко, пластмаска одна.
Я:
— А если с первого раза не разобьется?
Шиззи:
— Долби, пока не расхерачишь. А мы посмотрим, сколько это у тебя займет.
З-Омби:
— Не дрейфь. Мы с тобой. Я постою на стреме.
Ребром ладони оказалось бить сподручнее, чем костяшками пальцев. Пока сигнал не сработает, с места срываться нельзя. Я старался не шуметь. Сердце у меня грохало будто спятивший барабан, во рту
