— Это как?
Дин:
— На тебя наваливается усталость, башка становится как бы не твоя. Я только пару затяжек сделал, маковые зернышки с табаком перемешанные. Наверное, накуриться надо было под завязку, чтобы кайф словить.
Я наблюдал за окрестностями, пока Дин собирал вещественные доказательства — соскребал грязь с берега. Грязь мы осмотрели очень внимательно — никаких следов крови. Потом мы поменялись: Дин стоял на стреме, а я искал отпечатки ног, типа как спец по компьютерным методам. Я по-честному старался. Мне понравилось. Все вокруг как-то затихло, будто это важное задание и вся надежда только на меня.
Дин:
— Нашел чего?
— Не-а!
Дин:
— Наверное, затер следы. Да еще дождь прошел. Все улики смыло. Надо искать другие зацепки, вот и все.
Я:
— А что ты купишь на свою половину вознаграждения?
Дин:
— Пожалуй, «Плейстейшн-три». И новый велик. И до фига фейерверков.
Я:
— Я тоже!
Лучше партнера, чем Дин, детективу не найти, он все их штучки знает. И ничего, что он такой рыжий. Зато сечет классно, а мозг — это главное для детектива.
Очень хотелось пробежаться по туннелю, но толпы такие, что не разгонишься. Зато я устроил эхо — очень громкое и долгое.
— Мы в метроооооооооооооооооо!
Зверски круто. Народ вокруг так и подпрыгнул. Я представил, что папа, и Агнес, и бабушка Ама слышат меня и кричат в ответ:
— Слышим тебя! Надеемся, метро понравилось!
У подъезжающего поезда странный запах. Словно горячий ветер в лицо дует. Горячий и вонький. Ужасно противно, когда он лицо обдувает.
Я:
— Напердели тут.
Лидия:
— Включи мозги. Ничего подобного.
Я:
— Точно-точно. Все в поезде разом пернули. Прямо в лицо.
Поезд останавливается, и все принимаются толкаться. Не терпится в вагон им пролезть. Словно места не хватит. Мозги бы включили. Места полно, все влезут. Поезд-то длиной с целый туннель. Когда состав трогается, в животе все скручивает, совсем как в самолете, я даже чуть не свалился. Да тут еще все пихаются. Зверски круто.
Лучше бы мама стояла рядом с нами, но как раз стоять ей не хотелось. Ей нравится сидеть. У леди рядом с ней волосы розовые. Прикольно.
Там, где палисадников нет, стоят машины. Прямо под окнами. Типа машина ждет не дождется, когда ей откроют дверь, будто она и не машина вовсе, а собачка, которую выпустили пописать-покакать, и она уже сделала все свои дела. Чесслово, мне их даже жалко стало.
Дом тети Сони поделен на две квартиры. Тети Сонина внизу, а вверх по лестнице — еще одна. У тети Сони есть громадный телевизор. Он совсем тонкий и висит на стене, как картина. У нее в квартире все такое новенькое. Даже есть дерево в горшке. Только крошечное. Чокнуться можно. Мне не понравилось. А что будет, когда оно вырастет и проткнет крышу? Умрет ведь.
— А что будет, когда оно вырастет?
Тетя Соня:
— Такие деревья не растут. Оно на всю жизнь останется маленьким.
Типа мертвого младенчика, он тоже никогда не вырастет. Поступать так с деревом очень плохо. Я бы на его месте орал, пока кто-нибудь меня не освободил.
Тетя Соня приготовила кенки[11] и рыбу. Я наелся так, что думал, лопну. А потом еще чаю выпил с двумя кусками сахара. Тетя Соня уронила ложку. Та дзинькнула об пол, а лицо у тети Сони скривилось.
Я:
— Это из-за пальцев?
Мама:
— Харрисон.
Тетя Соня:
— Ничего страшного. Они не маленькие, пусть знают.
Лидия:
— Я тоже хочу знать. Вечно у тебя тайны, мама.
А ведь правда. Мама умеет хранить секреты. Я искал тайник с шоколадками, а нашел ее лотерейные билеты. Хотя мама не устает повторять, что все лотереи рассчитаны на дурачков, которым не терпится потратить деньги зазря.
Тетя Соня:
— Не вижу ничего плохого. Не врать же мне им.
Мама глубоко вздохнула — значит, сдалась — и принялась со страшной скоростью мыть тарелки, будто наперегонки со временем. Обожаю, когда тетя Соня берет верх. Ей есть что рассказать. И все ее истории случились взаправду.
Тетя Соня сожгла свои пальцы на плите. Говорит, это самый простой способ.
Тетя Соня:
— Да ничего особенного. Просто прижимаешь к спирали, пока кожа не сгорит.
Я и Лидия:
— А это больно?
Тетя Соня:
— Скорее страшно. По первому-то разу Горелым несет. И надо вовремя отдернуть пальцы, пока не прилипли к плите. В первый раз я в голос орала.
Меня даже затошнило, как представил. Но я заранее был в восторге от истории.
Тетя Соня:
— А так не очень больно. Особенно если выпить. Много чего в жизни легче переносится под кайфом.
Мама:
— Прекрати!
Лидия:
— А они что-нибудь чувствуют?
Тетя Соня:
— Бывает, на ощупь не пойму, что за предмет взяла.
Лидия:
— Любой предмет?
И мы проверили тети Сонины пальцы — совали ей все подряд, что под руку попадется, а она говорила, чувствует что или нет. С пультом дистанционного управления от телевизора у нее не пошло — даже потише-погромче сделать не получилось.
